Алекс Прохоров - Месть Жреца-некроманта

ГЛАВА 1

    Слабый золотисто-розовый отблеск на горизонте, наконец, возвестил о начале нового дня. Ночная мгла постепенно отступала и могущественная Никта^[1] , следуя  порядку, установленному с начала времен,  уходила,  а в свои права вступал Светлый Аполлон, чья колесница, запряженная четверкой огнедышащих коней, двигаясь с востока, с каждым мгновением становясь  все ближе и ближе.

    Но если у богов были свои дела, порой непостижимые для понимания смертных, то  у Тита Абруция Севериана старшего трибуна 3-его легиона Киренаика^[2]  были собственные заботы, вполне для него понятные.  За последние сутки, он спал всего несколько часов, и теперь накопившаяся усталость, усугубленная постоянной тревогой и переживаниями, давала о себе знать. По настоянию своего верного раба Афибана, сопровождающего его всегда и везде, Севериан  прилёг на узкую жесткую койку и проспал, как убитый почти до рассвета.

    Разбудило его смутное, неясное и вместе с тем острое чувство тревоги. Тит резко поднялся с койки, и в то же мгновение пробудился Афибан, спавший на низком топчане возле входа в каюту, словно сторожевой пёс. Он - этот смуглый нумидиец, уже поседевший, но все еще очень крепкий и ловкий в движениях, действительно был навроде сторожевого пса – верный, преданный и беспощадный к врагам своего хозяина, готовый, если придётся отдать за господина и жизнь. Афибан, также верно служил ещё отцу Тита и был рядом с нынешним трибуном, едва ли ни с самого его рождения. И сейчас, когда Тит Севериан давно возмужал, когда ему было уже за тридцать, Афибан по-прежнему, всюду сопровождал его.

 - Господин? – нумидиец вопрошающе взглянул на Тита Севериана, приподнявшись на одном локте.

 - Спи, Афибан, - произнёс молодой трибун тихо и успокаивающе. – Я на палубу, посмотрю, что там.

 Одевать доспехи и шлем Тит Севериан не стал, поскольку в этом сейчас необходимости не было. В полном вооружении на корабле были, лишь солдаты, заступающие на караул. Поверх темно-коричневой кожаной туники, он накинул короткий плащ из грубой галльской шерсти и вышел на палубу.  По обеим сторонам от  входа застыли по стойке смирно двое караульных. Они приветствовали трибуна, каждый, прижав левую руку к пластинам нагрудного панциря и наклонив копья вперед и под углом.

 Тит Севериан поднялся на деревянный помост, возведенный прямо на палубе гексеры^[3]  и глянул в сторону горизонта. Потом, взгляд его, полный сосредоточенности и некоторого беспокойства, которое он тщательно старался скрыть от подчиненных,  скользнул по сторонам. Отсюда, с высоты помоста он видел все корабли своей маленькой флотилии. Четыре триремы^[4]  и две быстроходные актуарии^[5] . Правильнее было бы сказать - все оставшиеся корабли. Еще вчера их было восемь, а позавчера двенадцать…

   Что и говорить, этот поход,  должно быть,  стал неугоден самим богам. Цезарь Октавиан, божественный  Август,  приказал снарядить флот и собрать армию для военной экспедиции в Счастливую Аравию, дабы пригнуть под римское господство дерзких сабейцев,  хадрамаутов и химъяритов^[6] . Рим, уже давно  нуждался в выходе через Эритрейское море^[7]   к далекой  богатой Индии. Да и сама Счастливая Аравия, была для Империи лакомым куском, который не должен был достаться Парфии и без того, закрывшей Риму путь на Восток. Об этом не уставали вести обсуждения  в Сенате, говорить в термах, на торговых площадях и на Форуме. Римские торговцы спали и видели открытые караванные дороги через Междуречье и Иран, через Пальмиру и Сабею^[8] к далеким странам индусов и серов^[9] , откуда беспрепятственно, без посредников парфян, персов и арабов потекут в Империю невиданные богатства: шелка, пряности, золото и жемчуг, драгоценные камни и рабы.  Но если, караванные пути через  Междуречье и Иран закрывала могущественная Парфия, война с которой была бы долгой и мучительной,  и требовала более длительной и более тщательной подготовки, то покорение сабейцев и хадрамаутов, представлялось римлянам делом значительно более простым. Победа над ними, уже, открывала

  свободный путь в Индию, либо через Эритрейское море, либо через страну сабейцев, а потом через Персидский залив.

    Организация похода была возложена на префекта Египта Гая Эллия Галла. Но все пошло не так, с самого начала. 

     Первая ошибка Галла состояла в том, что он всецело --">