Ирина Александровна Лазарева - Старое пианино

Ирина Лазарева Старое пианино

Глава 1

Звуки заключительного аккорда медленно растворялись в напряженной тишине зрительного зала. Максим, склонившись к клавиатуре концертного рояля, вслушивался в затихающие отголоски, с трудом выпускал их из себя, они таяли где-то под дальними сводами, над ложами второго яруса. Он все еще был один на один с музыкой, не различал сцены и лиц в зале, слившихся в сплошное размытое пятно.

Наконец все стихло окончательно.

Пианист вздохнул, выпрямился и вздрогнул от внезапного шквала аплодисментов, обратил невидящие глаза к зрителям, вставшим на ноги. Зал рукоплескал, неслись крики «браво». К сцене уже спешили поклонницы с цветами.

Максим раскланивался, все еще осязая угасшие звуки обнаженными нервами, принимал цветы, целовал руки женщинам и подставлял щеку. Как ни странно, именно этот послеконцертный ритуал с излияниями восторга благодарных зрителей он не любил больше всего, хотя очередной триумф, как всегда, волновал и наполнял его сердце гордостью. Он считал, что музыканту после сильного переживания необходимо некоторое время тишины, чтобы вернуться из свободного полета в другую реальность – в мир приземленных субстанций и человеческих отношений.

Ему что-то торопливо говорили, он кивал, вскидывал брови, отвечал на улыбки, хотя все еще плохо воспринимал окружающее.

Уложив очередную охапку цветов на крышку рояля, он вновь повернулся к залу и случайно из пестроты нарядов, фигур, улыбающихся лиц вдруг с поразительной четкостью выхватил одно – напряженное, со сдвинутыми бровями, горящими глазами, изрытое глубокими морщинами, в обрамлении седых волос.

Столько требования было в этом взгляде, непонятного зова, страдания и отчаянной силы, что Максим застыл в оцепенении.

Человек, завладевший его вниманием, казался истощенным, его немигающие глаза выделялись на сером лице, одет он был в какую-то потрепанную пару неопределенного цвета; спутанные редкие волосы окружали тусклую лысину и свисали до плеч, придавая незнакомцу вид бедного художника.

Максим словно под гипнозом сделал шаг вперед, но кто-то в этот миг заслонил собой странного мужчину. Скоро он совершенно затерялся среди восторженных зрителей.

Пианист встряхнулся, сбросил с себя наваждение и торопливо прошел за кулисы.

Когда он садился в машину при выходе из концертного зала, ему снова померещились те пронзительные глаза за спинами многочисленных почитателей – словно вспыхнули два огонька и пропали.

Что за чертовщина, думал Максим, сидя в машине рядом со своим продюсером Яриком Фомичевым. Как любой знаменитый артист, имеющий массу поклонников, он был готов к тому, что в любой момент можно нарваться на психически больных, ярых фанатов с неадекватным поведением или истеричных дамочек, вообразивших, будто обожаемый кумир принадлежит только им. Ярик, разумеется, все предусмотрел: рядом с Максимом постоянно находились охранники, дюжие ребята во главе с начальником Павлом.

Максим посмотрел на продюсера.

– Что? – мгновенно среагировал тот.

– Не знаю, – задумчиво отозвался Максим. – У тебя не бывает чувства, что, начиная с какого-то незначительного события, твоя жизнь съезжает с рельс и устремляется в неведомом направлении?

– Ну ты даешь! – хмыкнул Ярослав. – Жизнь не разрисованный трамвай, хотя мне понятна твоя метафора. Скорее, судьбу каждого из нас можно сравнить с корабликом на ниточке, который кто-то дергает сверху, и куда дернет в следующую секунду, никому не ведомо. А что случилось? Я что-то проглядел?

– Нет, ничего, – покачал головой Максим и отвернулся к окну.

Ярик некоторое время изучал его с подозрением.

– Тебе надо отдохнуть, – заключил он. – Кстати, мне говорили, что местные речки богаты рыбой и леса здесь потрясающие. Предлагаю оттянуться на природе, пока есть такая возможность. Вернемся в Москву на два дня позже.

– Здесь вроде заповедник, не боишься, что лесники нас оштрафуют?

– Да брось, мы же не браконьерствовать собираемся, а ловить рыбу культурно – удочкой. Лесников я беру на себя. Э-эх! Побалдеем у речки с удочками, ушицу сварим… Хочешь, Веньку не возьмем? Да и Люську тоже? Надоели бабы, блин! Как-нибудь денек перекантуются. Отдохнем знатно, мужской компанией.

– Ох, хорошо бы! Только от Венеры не отделаешься.

– Беру девчонок на себя. Самое милое дело – сплавить их сегодня же с Павлом домой. Решено! Слышишь, Павлик, – обратился он к --">