Кларк Эштон Смит - Валтум

механизмов.

Некоторым образом существо это напоминало гигантское растение, с бесчисленными корнями, бледное и раздувшееся, ответвляющееся от луковицеобразного ствола. Этот ствол, наполовину скрытый от глаз, был увенчан ярко-красной чашей наподобие чудовищного цветка; из чаши же поднималась миниатюрная фигурка жемчужного цвета, сложенная утонченно красиво и пропорционально, фигурка обратила к Хэйнсу свое личико лилипута и заговорила звучным голосом Валтума:

– Ты победил, но не надолго, я не таю на тебя злобы. Я виню свою собственную беззаботность.

До Хэйнса голос доносился как отдаленные удары грома, слышимые уже наполовину заснувшим человеком. Постоянно останавливаясь и спотыкаясь, как будто собираясь вот-вот упасть, он пробрался к Чанлеру. Изнуренный и измученный, Чанлер молча смотрел на него с металлической рамы, и его вид вызывал у Хэйнса смутное беспокойство.

– Я… разбил Бутыли, – свой собственный голос показался Хэйнсу нереальным, доносившимся как сквозь пелену сна, – поскольку ты перешел на сторону Валтума, мне это показалось единственным, что можно было сделать.

– Но я не согласился на предложение Валтума, – медленно проговорил Чанлер. – Все это было только чтобы обманом заставить тебя уступить Валтуму… И они пытали меня, потому что я не сдавался… – голос Чанлера стал слабеть и, казалось, он больше не мог произнести ни слова. Медленно выражение боли и измученности стало исчезать с его лица, вытесняясь постепенным наступлением глубокого сна.

Хэйнс с трудом пытался постичь происходящее сквозь свою собственную дремоту, разглядел зловещего вида инструмент, похожий на заостренное металлическое стрекало, свисающий с пальцев Та-Вхо-Шаи. С ряда его тонких, как иглы, кончиков падал непрекращающийся поток электрических искр. Рубашка на груди Чанлера была разорвана, а на его коже от подбородка до диафрагмы была видна татуировка из крошечных сине-черных отметин, образующих дьявольский рисунок. Смутный, нереальный ужас охватил Хэйнса.

Хотя сон забвения все больше и больше овладевал его чувствами, Хэйнс сознавал, что слышит голос Валтума; и спустя некоторое время ему показалось, что он понимает значение произнесенных слов.

– Все мои методы убеждения не дали результата, но сейчас это не имеет значения. Я уступаю сну, хотя мог бы продолжать бодрствовать, если бы пожелал этого, не поддаваясь действию газов и призвав на помощь свои научные знания и жизненную энергию. Мы все заснем крепким сном… и для меня и моих последователей тысяча лет пролетит как одна-единственная ночь. Для вас же, чьи жизни так коротки, эти годы станут Вечностью. Скоро я воспряну ото сна и воплощу свой план завоевания… а вы, которые осмелились помешать мне, будете лежать рядом со мной кучкой пыли… и пыль эту сметут прочь.

Голос замолчал, и миниатюрное существо, казалось, начало клевать носом в чудовищной ярко-красной чаше. Хэйнс и Чанлер теперь видели друг друга как будто сквозь растущую, колышущуюся дымку, словно между ними поднялся серый туман. Повсюду царила тишина, адские механизмы полностью остановились, и титаны прекратили свою работу, Чанлер расслабился на раме для пыток, и его веки опустились. Хэйнс, шатаясь, сделал несколько шагов, упал и застыл без движения. Та-Вхо-Шаи, все еще сжимающий свой зловещий инструмент, покоился на полу как мумифицированный гигант. Тяжелый сон, подобно молчаливому морю, заполнил каверны Равормоса.

--">