Сергей Владимирович Анисимов - Вариант 'Бис'

единое целое. Все мы бываем догадливы задним числом, но до определенного момента вполне ясное, казалось бы, направление развития событий никого не волновало. Чрезвычайно важная военная информация, которая могла бы привлечь к себе внимание специалистов, просто не была интерпретирована должным образом - если уж выражаться совсем напыщенной терминологией.

В июне сорок четвертого года на аэродром, где базировался 159-й истребительный авиаполк, пришел запечатанный пакет на имя полковника Покрышева - один из многих за день и не сопровождавшийся какими-то из ряда вон выходящими мерами секретности или чем-то подобным. Однако, содержание пакета, вскрытого в течение уставных сорока пяти минут, заставило полковника выругаться столь грубо, что даже привыкший к далеко не нежным выражениям дежурный удивленно поднял голову. Командир полка, хромая, выскочил из штабного домика с пробитой осколками крышей, запрыгнул в ожидающий его "додж", который в полку по привычке называли "трофейным", и помчался на летное поле, куда один за другим садились "Лавочкины" возвращающейся с задания эскадрильи. "Додж" был, разумеется, американским, но наглый старшина аэродромного батальона еще осенью угнал его у остановившейся неподалеку танковой части, и за два часа, прошедших до прибытия разгневанного майора-танкиста, машину успели перекрасить, намалевать на борту взятый с потолка номер, обсыпать пылью и прострелить борт из пистолета - придав новенькому транспортному средству донельзя заслуженный вид. В общем, все получилось шито-крыто, и "додж" с тех пор верой и правдой служил самому Покрышеву, с чистым сердцем экспроприировавшему его у автороты.

Когда полковник подрулил к зоне рассредоточения, разгоряченные боем летчики уже покинули свои машины и теперь собирались в кучку, обмениваясь куревом. Подбегающего полковника приветствовали усталыми взмахами рук после третьего за день вылета сил на хотя бы формальную субординацию не оставалось совсем.

- Ну как? - командир ходил в утренний вылет со всеми, но с тех пор обстановка успела смениться тридцать три раза, и информация из первых рук не могла быть заменена никаким радио.

- А-а... - высокий капитан с небритым лицом и запавшими глазами безнадежно махнул рукой. - Все так же. Клубок.

Фронт находился в подвешенном состоянии - ни оборона, ни наступление, драться благодаря летней погоде приходилось иногда по четыре раза в день, и в полную силу. Основная нота в настроении летчиков была: "До каких же пор, блин!"

- Семенова завалили на вираже, я того типа видел. Ни шеврона, ни змейки вроде нет, а на хвосте ма-а-ленькая такая зеленая розеточка,* [Выдающиеся германские асы Второй мировой войны обычно обозначали воздушные победы на вертикальном оперении своих истребителей. Находящаяся там небольшого размера розетка из зеленых листьев могла заключать "круглую" цифру - от пятидесяти до двухсот пятидесяти и нередко являлась единственным отличительным признаком крупного аса.] понимаешь?

- Что, и розеточку разглядел?

- Ну! Я вот на столько его не задел, морду, так переворотом ведь ушел...

- Думаешь, опять "желтый" перекрасился? - Покрышев невесело усмехнулся. Пресловутый "Девятнадцатый Желтый" был, в свое время, бичом Ленинградского фронта и приобрел в фольклоре свойства уже почти легендарные*. [Германский истребитель с таким прозвищем действительно действовал в районе Ленинграда. После длительной охоты он был сбит, попал в плен и впоследствии служил в ВВС Германской Демократической Республики.]

- А черт его знает... Мог, по идее. Коля вон зато одного ущучил.

- Молоток! - полковник хлопнул по плечу молодого смущенного парня в лейтенантских погонах. - Растешь постепенно!

Небритый комэск глубоко затянулся и, плюнув на окурок, бросил его себе под ноги.

- Так что, командир, нас теперь семеро, да Груня безлошадный ходит. Еще пара дней и крантец, становись на профилактику.

- А отошли-ка, Петя, поговорим в сторонке... - полковник цепко ухватил его за рукав и потянул к своей машине.

Пройдя отделяющие от нее метры и достав по еще одной папиросе, оба разом остановились, закуривая.

- Меня отзывают, - просто сказал Покрышев. - "В распоряжение штаба армии", мать его... Самое время.

Капитан изумленно посмотрел на него, не нашел что сделать и еще раз сплюнул.

- Вызывают или все-таки отзывают? - наконец переспросил он. - Ты уверен?

- Да какое там... - Покрышев махнул почти с той же интонацией в жесте, что и --">