Евгений Сергеевич Красницкий , Андрей Анатольевич Посняков - Не властью единой

А потом можно и выкупаться сбегать… С девками-то чужими на речку… Ночевать в шалашах… А уж по осени засылать и сватов!

– А ну, раззудись! Щас метну… Ловите!

– Ох, и ловок ты, паря!

– Так а вы думали! Мы, Ратные, – парни хваткие. Вот как тебя посейчас схвачу, голубица!

– Ой, схвати, схвати! Поймай сначала.

– А вот и поймаю! Догоню!

Невдалеке, у рябиновой рощицы, звонко ударил подвешенный к ветке колоколец. Однако обед! Обедали всяк по-разному. На иных покосах – каждый со своей едой приходил, здесь же – нанимали повара, верней сказать – повариху. Все продукты – ей, ну и рыбки ежели кто вечером наловит…

– Обед у них! – услыхав донесшийся звон, улыбнулся стражник. Несмотря на жару – в короткой серебристой кольчужице, с самострелом, с мечом, еще и короткое копье – рогатина к березе прислонена. Листовидный наконечник, толстое древко из ясеня – такое копье и метать можно, и медведя брать.

Правда, судя по стражнику, на медведя ему еще рановато было – слишком уж юн, безусый и по виду – шалопай! Веснушки, рыжие непокорные вихры – шлем с подшлемником валялся рядом, в траве, – щербатая улыбка – одного из передних зубов у парнишки-то не хватало, видать, в драке выбили… Хотя не-ет… не в драке, напарник – стражей-то было двое – это прекрасно знал. Тоже – тот еще напарничек, пожалуй, даже помладше рыжего. Такой же тощий, волосы – как солома, к тому ж суетлив безмерно, словно в детстве ежа проглотил. Вот и сейчас без нужды суетился – то снимет шлем, то наденет, то погладит арбалет, потом вдруг спохватится – пощупает мешочек с болтами-стрелами – на месте ли?

– Хорошо сейчас на покосе, а, Велька?

– Не Велька, а урядник Велимудр, – важно отозвался рыжий.

– Так я и говорю ж!

– Нет! Ты, Глузд, не так все говоришь, а с подвохом.

– Я? С подвохом? – Глузд суетливо замахал руками: – Да ни в жисть!

– Вот зачем, скажи, нас с тобой в один караул поставили? – рыжий Велимудр-Велька важно надул губы.

– Так то десятник…

– Верно, десятник, – Велимудр сделался еще важнее, по крайней мере – в собственных глазах, синих, как лесное озеро. – А почему? Чтоб я на тебя влиял! Это Михайлы-боярича придумка!

– Сотника? – хлопнул глазами Глузд. – Слышь, Вель… Велимудр… А правда вы с бояричем в Царьграде много повоевали?

– Было дело, – рыжий пригладил вихры. – Так ведь не я один. И Ермил, дружок мой, там был, и много кто из наших еще. Даже сестрица моя беспутная – Горька.

– Та, что тебе – зуб?

– Она-а… Замужем теперь, за гостем торговым из Ладоги.

– Ладога? А где это? Там же, где и Царьград?

– Ну… маленько в другую сторону.

– А Царьград красивый, большой? – не отставал Глузд.

А Велька и рад – ишь, как слушает!

– Большой – да. Как десять Туровов. А насчет красоты, тут уж – кому как. Мне так на приволье лучше. Эвон, глянь-ко кругом – река, озера, лес, луга вон, поля, покосы… Красота и есть! А в Царьграде – одни камни.

– Что значит одни камни?

– Дома все из камня, стены, улицы – тож.

– И улицы даже? Ну, дела-а!

– Та-ак! – водрузив на голову шлем, вдруг спохватился Велька. – Ты что это на посту болтаешь, унот Глузд? Устав гарнизонной и караульной службы забыл? Часовому запрещается… А ну, как дальше?

– Э-э-э…

Вообще-то, унот Глузд был парнишка умный… правда, ленился иногда, особенно в тех делах, которые требуют внимания и усидчивости.

– Вот! – хмыкнув, юный урядник Велимудр наставительно поднял вверх большой палец… да так и замер, увидев вдалеке какую-то дымку.

Пост младшей стражи, где сейчас несли службу ребята, располагался на поросшей редколесьем круче, спускавшейся к самой реке, и таким уж дальним не считался. Впрочем, как и ближним тоже. Участок считался спокойным, граничил с землями боярина Журавля. Боярин хоть и сгинул, однако отношения с тамошней властью оставались вполне добрососедскими, и пакостей от «журавлей» никто в Ратном не ждал…

– Вон-вон, смотри! – урядник показал рукою. – Костер, что ли, на покосе жгут? Во дурачины-то! Вот что, друже Глузд, а сбегай-ка…

– Не, на костер не похоже, – невежливо перебил унот. – Вон, дыму-то уже… Может, поджог?

– Да кому там поджигать… Хотя… Оставайся здесь, а я сам смотаюсь, гляну.

Оставив рогатину и щит, Велька перекинул за спину арбалет и опрометью помчался к покосу. Про шлем, конечно, забыл, только кудри рыжие колыхались.

Бежать было недолго, урядник и устать не успел… А пламя-то уже та-ак разгорелось! Казалось, все поле горит, весь луг, весь --">