Дан Берг - Божинский Франкенштейн

Пожалуй, справедливо будет утверждать, что и Шломо, и Шмулик бескорыстно стремятся к созданию новых творений духа. Однако они не задирают носа. Другие хасиды не питают к ним тайной враждебности, каковой обычно удостаиваются умники, и это лучшее доказательство успешной скромности друзей.

Скажем несколько слов о Шмулике. Этот парень наделен талантом запоминать множество цифр, а также манипулировать ими, производя вычисления. Поэтому он преуспел в бухгалтерии и один заменил нескольких счетоводов. Пытливый ум и богатая фантазия Шмулика порой заводят его очень далеко и высоко. Он может легко вообразить себе жизнь на небесных звездах, и готов сам полететь в иные миры, дабы добыть полезные сведения для людей земли. Мы еще не раз вернемся к Шмулику. Он будет выступать в роли слушателя, собеседника и оппонента своего старшего друга.

3

Биография Шломо не так проста, как жизненный путь большинства хасидов Божина. Они все бедняки, тяжкими трудами добывающие себе хлеб насущный. Шломо родился в состоятельной семье. Отец и мать отрока умерли безвременно, и сын получил очень неплохое наследство. Состояние избавило его от необходимости вести ежедневный бой за каждый кусок, но чувствовал ли он себя счастливее своих неимущих земляков – утверждать не беремся.

Пройдя курс талмудических наук в родном городке, сперва в хедере, а потом в доме учения для хасидов, юный Шломо задумал продолжить образование за тесными пределами милого Божина, вдохнуть густой воздух большого мира. Так он и поступил, благо, было чем платить.

Шломо несколько лет провел в Европе, узнал, увидел, услышал и понял весьма много. Однако он не соблазнился блеском европейских просвещенцев, вернулся на родину, примкнул к простым божинским хасидам и, наравне с прочими, проникся любовью к цадику раби Якову.

По возвращении в Божин образованный Шломо женился. Хасиды славно погуляли на чудесной свадьбе и долго еще вспоминали щедрое угощение, обильную выпивку и красивые застольные речи. Раби Яков провозглашал один за другим красноречивые тосты в честь своего любимца и его невесты.

В спутницы жизни Шломо избрал себе уроженку соседнего города девушку Рут. Достойная, любящая пара. “Я полюбила Шломо, чтоб везде быть вместе с ним”, – сказала невеста. “Рут полюбилась мне умом своим”, – заявил жених. Оба были правы: молодая жена ничуть не уступала мужу здравомыслием, и, как показали прожитые вместе годы, прикипела к нему всей своей душою.

Хасиды охотно льстили Шломо, говоря, что супруга его выше любых похвал, и он вытянул счастливый билет. Рут пользовалась исключительным уважением в добропорядочном обществе Божина, но существовал недостаток, умалявший ее достоинства – она родилась женщиной. Это обстоятельство мешало благоверным иудеям признать ее равным себе существом. Шломо был единственным среди хасидской братии, кто не придерживался стародавнего и стойкого воззрения своей веры на ущербность женской расы.

Господь не облагодетельствовал супругов многочисленным потомством, и только один сын родился в семье. Мать утверждала, что отец не просто любил, но обожал малое дитя. А Шломо не говорил подобного о материнских чувствах Рут. Мальчик рос смышленым, опережал сверстников познаниями. Шломо и Рут с энтузиазмом пестовали и развивали отпрыска. Отец с матерью втайне гордились перед многодетными семьями: “Муравьев много, да безголосые, а сверчок один, зато громко поет!”

Катились годы, сын взрослел и менялся, а отец был глух к тревожным звонкам, и только с огорчением отмечал, как наследник все меньше и меньше отвечал родительскому взгляду на идеал. Придут горькие дни, и в нескончаемых покаяниях Шломо станет винить себя в черствой слепоте своей.

Дополняя портрет Шломо, скажем, что смолоду он больше всего любил размышлять о вещах умозрительных. Поэтому хасиды практического склада шутили, мол, наивный парень, да и только! Разумеется, ни раби Яков, ни Рут, ни Шмулик так не думали.

В Священном Писании изображены персонажи как счастливые, так и несчастные. В окружающей жизни уживались вместе радости и беды, и их смешение напоминало Шломо знакомые сюжеты. Книги говорят то, что известно и без них.

Шломо пришел к мысли, что счастья и так довольно на земле, а большего людям и не положено. А вот к некоторым из несчастных надо бы придти на помощь. Да не ко всем, а только к тем, которым людьми или Небом назначено страдать за былой --">