(christmas_child) - Молодая Ольга (СИ)

========== Пролог. Детство Ольги ==========

Москва, 24 июля 1555 года

Одиннадцатое июля семь тысяч шестьдесят первого года ознаменовалось несколькими раздражающими вещами. Первой была невероятная для Москвы жара, из-за которой страдали абсолютно все - бояре, слуги и служанки, - все чувствовали ужасное неудобство от пекущего солнца. Это было странно - казалось бы, из года в год лето было жарким, и все давно привыкли… но любой мог поклясться, что такого пекла в столице сроду не видал. Пот лился с разморенных людей ведрами, и те даже не знали, как им избавиться от этого отвратительного липкого чувства.

Второе же, что в одно и то же время очень сильно раздражало, пугало и воодушевляло собравшихся в Кремле бояр, князей и прочих дворян, - это крики. Жутчайшие крики, доносившееся из женских покоев. Молодая царица, Мария Темрюковна, еще со вчерашнего вечера сотрясала крепость дичайшими криками и прокльонами, мучаясь в попытках разрешиться от бремени. Ведь, вечером отпраздновав годовщину своего замужества за московским царем Иваном, царица ощутила приход долгожданного чада и быстро была удалена к себе.

И вот, стояло утро, а Мария всё никак не родила. Молодой князь Юрий Пронский-Шемякин громко фыркнул, скрестив руки на груди.

— Орет-орет, да никак не родит.

— Терпение, — с толикой флегматичности ответил ему князь Александр Шуйский. Он пробыл в Кремле уже двое суток, и за проведённую здесь ночь перестал обращать внимание на душераздирающие крики. — Царица молода, ещё не рожала. Пусть орет.

— Чувствую, царевича сегодня покажут нам. А может, и будущего царя, — усмехнулся Василий Серебряный. Пронский-Шемякин покачал головой.

— Не думаю, — молодой мужчина повел плечом. — Кажись, дочка у царя будет.

— А я говорю - сын! Девок как рожают - так не орут, — фыркнул Василий. Шуйский же просто пожал плечами, завидев приближающуюся к ним троицу. То были Басмановы - отец и двое сыновей.

Князь Алексей Басманов был не самой приятной наружности. Скажем так - совершенно заурядный на лицо и статуру, бородатый и с кошлатыми тёмно-каштановыми бровями. То же касалось и его старшего сына, Петра - обычный мальчишка лет пятнадцати. Он был слегка симпатичнее родителя, но ничем особенным не отличался.

Другое дело самый младший - Федор. Четырёхлетний, а уже писаный красавец! Черноволос, голубоглаз, точно ангел, падший с небес, и высокий для своего возраста. А какой смышлёный да храбрый! Многие прочили ему славу воеводы и дамского угодника в равной степени, хотя Федор ещё был совсем дитя.

— Алексей Данилович, ну-ка скажи нам: кто родится у царя? — залихватски присвистнул Серебряный, едва сам заметил Басмановых. Алексей пожал плечами, приблизившись к троице.

— Кого Господь-бог пошлёт, тот и будет. Не мы решаем.

— Так-то и есть, — согласился Шуйский.

Князь прикрыл глаза. За прошедшую ночь он ужасно устал, пока бегал туда-сюда по Кремлю, которой и не думал засыпать. Так что Шуйскому было не особо интересно слушать этот глупый спор Юрия и Василия. Откровенно говоря, ему было всё равно, кто родится у царя - лишь бы настала тишина. Посему князь просто уставился куда-то вдаль, стараясь не вникать в разговоры остальных бояр, шум двора и крик роженицы. Но внезапно кое-что его таки осенило.

— Слышите? — севшим голосом произнес он. Остальные перевели взгляд на него. — Молчит.

И правда - криков Марии Темрюковны уже никто не слышал.

***

Мария тяжело дышала, слушая приближающиеся шаги, слышные сквозь разговоры и гвалт акушерок, повитух и служанок.

Пальцы непроизвольно сжались, и молодая женщина опустила взгляд на свёрток в её руках. Вернее, на свою дочь. Новорожденная девочка на руках черкешенки активно двигала руками и ногами, словно силясь вырваться из пеленок. Оттого она тихо хныкала, норовя в любую секунду разрыдаться. Но на самом деле, разрыдаться хотела её мать.

Мария была уверена, что родит мальчика. Она даже предложила имя - Василий, в честь отца мужа. И в церкви велела служанкам ставить свечки за царевича, которого она должна была родить, и боярам заявляла, что вот он - третий наследник царя! А вышло вот оно как - всего-лишь девочка. Мария прижала дочь к груди, и она открыла глаза

--">