Леонид Михайлович Поторак - Странные сближения. Книга вторая

Леонид Михайлович Поторак СТРАННЫЕ СБЛИЖЕНИЯ. КНИГА ВТОРАЯ

Пушкин сходит за хлебом,

Пушкин вынесет мусор,

И на Пушкина с неба

Вдруг спикирует муза…

Татьяна Некрасова

Глава 1

Допрос — обыск — конспирация снова страдает — цена доверия — А.Р. в ярости — знакомство с Овидием

В сей книге, в кипе сей стихов

Найдут следы моих мечтаний.

А.А.Дельвиг

— Убью! Убью к чёртовой матери, мальчишка! Молчать! Оторву тебе твою дурацкую голову!

Пушкин висел, еле дотягиваясь носками до земли, и слабо попискивал, веря. Раевский был убедителен.

— Кем! Нужно! Быть! — гремел в ушах голос Раевского. — Чтобы! Отдать!..

Было это в Одессе 1 марта 1821 г.

Четырьмя днями ранее, в Тульчине, происходило следующее:

В тишине, нарушаемой лишь многоголосым цокотом карманных часов и мерным урчанием Муськи, Басаргин обшарил карманы Француза и разложил на скатерти найденное в них: увеличительное стекло, миниатюрный пистолет, два капсюля к нему, три носовых платка, «Брегет» и мятый листок со словами «Нет, не эросовой стрелою, но тёмным ядом поражён…»

Пистолетом завладел Волконский, а набросок чем-то полюбился кошке; она увлечённо обнюхала бумажку, тыкнула когтем и съела так никогда и не написанное стихотворение. Поедание бумаги кошкам обычно не свойственно, так что, — пронеслась в голове Француза мысль, — полосатая Муська, по всей вероятности, оказалась на короткое время пристанищем для блуждающего духа какого-нибудь безвременно почившего критика.

— Левый рукав, — бросил Юшневский.

Басаргин крепко ухватил Пушкина за руку и ощупал каждую складку рукава.

— Ого, — сказал он, суя руку в тайный карман в рукаве Француза и выуживая оттуда нож.

— Laissez-nous, s'il vous plaît, pour quelques minutes^[1], — попросил Юшневский.

Волконский с Басаргиным вернулись в столовую, где Василий Львович и Краснокутский отвлекали разговорами Киселёва.

Пушкин, Юшневский и кошка остались сидеть в тесной курительной комнате, освещаемой развешенными по углам лампадками. Помещение, похоже, давно не использовалась для курения: пахло здесь не табаком, а пылью от ковров и свечным воском.

— Объясняйтесь.

Пушкин снял Муську со стола и застучал ногтями по освободившейся поверхности. Огоньки свечей дрожали от прорывающегося сквозь щели оконной рамы ветра. Снаружи с воем носилась метель, на стекло налипал снег, образуя на окне слова: «как же ты влип, Пушкин».

— Я состою на службе при статс-секретаре Каподистрии. Весню прошлого года под прикрытием ссылки был отправлен на юг искать турецкого шпиона. Тут я встретил Якушкина и Орлова, увлёкся их идеями…

— Турецкого? — заинтересовался Юшневский. — И что же это за шпион такой?

— Этого я не могу вам сообщить.

— Давно в Коллегии?

— Четыре года.

Юшневский покачал головой:

— По крайней мере, это объясняет, почему мы встречались только однажды. Четыре года тому я уже был здесь. Ваши бумаги.

— Что?

— Бумаги, подтверждающее ваше задание и ваши полномочия, предъявите.

— С собой у меня только пашпорт.

Юшневский пристально рассмотрел предложенный документ.

— Дурная история, — сказал он, складывая пашпорт и возвращая Французу. — Тайный агент Коллегии… Говорите, в прошлом году отправлены? А раньше бывали на юге?

— Нет.

— Вот это и удивительно, господин Француз. Каподистрии, допустим, может прийти в голову отправить неподготовленного и не знающего местности сотрудника… Но Нессельроде бы этого не допустил, а турецкая разведка подчиняется всё-таки Нессельроде, а не Каподистрии. А выслеживать османского шпиона поручили бы мне или, может, Липранди, но уж точно не вам, никогда тут прежде не бывавшему. Другое дело заслать агента в Этерию.

— Но я отправлен сюда именно за турком.

— …А если, — Юшневский не слушал Александра, — Нессельроде хочет покончить с Этерией, то он как раз пошлёт человека, незнакомого никому на юге. Занимаясь Этерией, вы нашли «Союз благоденствия» и меня. Не сердитесь, Француз, но если моя версия найдёт подтверждение, вы… — Юшневский печально поднял брови. — --">