Гарри Тертлдав - Запад и Восток

Маленькая башня танка II проехала. 20-миллиметровая пушка произвела три выстрела подряд. Эти русские танки тоже были не такими уж крутыми. В отличие от этого, их пушка могла стрелять полезными осколочно-фугасными снарядами и давать пехотинцам повод для беспокойства, но 20-миллиметровые пули могли пробить их броню так же легко, как и немецкую машину.

“Ха!” — сказал Витт. “В любом случае, прибил этого ублюдка. А теперь иди вперед. Посмотрим, что за друзья составляли ему компанию.”

”Вперед", — согласилась Ади.

Они пошли вперед. Внутренние уши Тео и сиденье его комбинезона сказали бы ему так много, даже если бы не было приказа. Так же, как и радиопередача, гудящая в его наушниках. Через голосовую трубку он сказал Витту: “Куча иванов. Это похоже на большой толчок".

“Счастливого дня", — сказал командир танка, а затем: ”Спасибо, Тео“. В его голосе звучала благодарность за то, что Тео вообще заговорил, даже для того, чтобы передать тактическую ситуацию. То, что он сделал, означало, что он довольно хорошо узнал своего радиста. Мгновение спустя он сказал Ади: “Поставь нас за этот каменный забор. Оттуда мы можем доставить им много огорчений".

”Будет сделано", — сказал Штосс. Танк остановился через несколько секунд, так что, по-видимому, он это сделал. Башня повернулась. Основное вооружение произвело несколько выстрелов. Ликующий возглас Витта сказал, что один или двое из них сделали то, что он хотел. Затем загрохотал спаренный пулемет. Витт знал, как обращаться с MG-34: он выпускал одну короткую очередь за другой, давая стволу время остыть между ними.

Более настойчивые крики в наушниках Тео. Он сказал: “Сержант, нам приказано отступить. Они прорываются.”

“Моя задница, это они!” — возмущенно сказал Витт. “Я разбил два их танка и распугал пехотинцев. И у нас достаточно собственной пехоты — ну, и поляков тоже, — чтобы не дать им обойти нас с фланга.”

“Нам приказано”, - повторил Тео. “Они уже проделали дыру в нашей позиции к югу отсюда. Мы должны отступить, чтобы организовать контратаку”.

“Хорошо. Я сделаю это. Я всего лишь гребаный сержант — я должен выполнять приказы.” В голосе Витта не могло быть большего отвращения. Он добавил: “Я бы точно не хотел быть тем придурковатым офицером, который отдавал эти приказы. Когда фюрер узнает об этом, этому жалкому сосунку повезет, если он все еще будет капралом. Поставь все наоборот, Ади — у кого-то с вышитыми погонами есть пары.”

“Я делаю это", — ответил водитель танка и сопоставил действие со словом. Тео знал, что он думает о военном суждении фюрера (среди прочего). Он был бы очень удивлен, если бы Ади Штосс не разделял его взглядов: У Ади, вероятно, были более веские причины для такого мнения, чем у него самого.

Все это не имело бы значения, если бы Иваны подожгли этот передвижной гроб. Как это часто бывало, местный житель встал на пути генерала. Как только они освободятся от этого беспорядка, Тео сможет беспокоиться о других вещах. Как только они это сделали… Если бы они это сделали… Ему хотелось, чтобы проклятый танк ехал быстрее.

* * *

Сара Голдман привыкла к гестапо и остальным подразделениям СС в Мюнстере. Даже когда чернорубашечники не преследовали ее или ее семью, она чувствовала, как часто будет их видеть. Они стали привычной, хотя и нежеланной частью местной фауны, как крысы или тараканы. Сравнение было не ее: оно исходило от ее отца тихим голосом, когда они оба были на улице и вдали от любых возможных микрофонов. Как только она это услышала, то не смогла выбросить из головы; это слишком хорошо подходило.

Когда она начала замечать гораздо больше эсэсовской униформы, чем обычно, ее охватила тревога. Одной из возможных — даже вероятных — причин появления толпы эсэсовцев был погром.

К ее удивлению, отец, казалось, не особенно волновался. “Возможно, вы, конечно, правы, — сказал Сэмюэл Голдман, — но у них уже было больше людей, чем им было нужно, если это то, что они имели в виду. Импортировать больше было бы все равно, что переехать котенка из танка”.

Контрольно-пропускные пункты появились на каждом углу улицы. “Ваши документы!” — рявкнул чернорубашечник на Сару, протягивая руку.

Сглотнув, она отдала их ему. "Вот… вот ты где”.

Он просмотрел их, затем вернул обратно. Его губы скривились; это казалось требованием работы, когда Сара имела дело с чернорубашечниками. Но она слышала множество его коллег, которые звучали --">