Сурен Сейранович Цормудян , Александр Владимирович Голодный , Александр Карлович Золотько , Александр Забусов - Антология фантастики и фэнтези-28.Компиляция. Книги 1-19

типа, не он.

— А кто, жмур, что ли?

— Ну.

Меня перестали тащить за ноги, глаза наконец-то открылись. Перед лицом маячила чумазая физиономия худющего молодого парня. Несмотря на сочащуюся из разбитого носа кровь, он счастливо улыбался.

— Сеант, Сеант…

— Свали, полудурок.

Получив ощутимую затрещину, счастливый отшатнулся, поле зрения заполнила отвратная, с грязной кривой бородкой, рожа.

— Гля, точняк зыркает.

— Вялый, ты шухеруй, а вдруг он, типа, зомби стал, ща как начнет тебя хавать.

— Хавалка не выросла.

Тем не менее бородатый отстранился (о, глаза уже работают, слежу за ним взором) и попинал меня в ребра.

— Зомбак, ну-ка вякни что-нибудь. Слышишь меня, дохлятина?

Ощущения доходили как сквозь толстый слой ваты, а звуки все лучше. С неимоверным трудом разлепив губы, попробовал ответить. Вместо мата из пересохшего горла вышел жалобный сип.

— Мля, точно зомбак. Полудурок, вода есть? Вода, дебил, пить?

Парень (и что он все время улыбается?), скособоченно прихрамывая, убежал и через минуту вернулся, протягивая пластиковую полуторку с мутноватой жидкостью.

— Хули мне суешь, сам ему нацеди.

— Сеант, сеант, ить.

Он заботливо приподнял мне голову, поднес бутылку к губам. Выдохшаяся, отдающая затхлой пластмассой газировка оживляюще потекла в горло. Сделав несколько глотков, я обессиленно (что со мной? Как же плохо себя чувствую) отстранился.

— Спасибо, — удалось прошептать.

— Зырь, Кожан, живой. А был жмуром. Точно, зомбак. Слушай сюда, дохлятина. Неделя тебе, чтобы очухаться. Через неделю — на сортировку, вместе с корешем твоим. Один раз в день — жрачка, услышишь звон — иди. Ну, полудурок знает. Разожжешь костер, подпалишь свалку — на ломти настрогаем. Все, зомбак, не кашляй.

Развернувшись, бородач в рваной рубашке ушел со своим напарником, таким же бомжарой на вид. Улыбающийся подхватил меня сзади под руки и с трудом потащил. Голова не держалась, глаза закрывались, тошнило, бросало то в жар, то в холод. Остатками сознания зафиксировал подобие низкого шалаша и как меня накрывают чем-то рваным.

Сознание пришло вместе с запахами. Зловоние давило слезы из глаз. Гниль, дерьмо, отбросы, мусор — характерный запах свалки. Дрожащей от слабости рукой сдвинув грязнющее затрепанное пальто, попытался сесть в криво и косо сложенном из листов картона и пластика шалаше. Удалось. Так, главное — понять, где я, потом город, милиция и домой. Воспоминания нахлынули разом, смывая сонное оцепенение мозга.

— Нет, не может быть.

Грязной ладонью провел по короткому ежику волос, по лицу. Все еще не веря, откинул пальто, задрал подобие длинной больничной рубахи и уставился на тело. Это был не я. Худющий до синевы, с черными синяками на венах (кололи чем-то и много раз), с дряблыми мышцами молодой (редкая щетина на подбородке) хлопец. Переборов вспышку паники (плевать, что в чужом теле, главное — живой), попробовал выбраться наружу. С трудом отвалил закрывающий вход лист и чуть не упал, вовремя подхваченный улыбающимся знакомым.

— Сеант, сеант.

Прислонив меня к стене, друг дал заляпанную засохшим кетчупом пластиковую ложку и открыл пластмассовое ведерко вроде майонезного. Пахнуло теплым варевом, проснувшийся желудок скрутила голодная судорога. Разваренная до однородной массы тепловатая бурда исчезала с угрожающей скоростью. Остаток просто допил и почувствовал, что отключаюсь.

Последнее ясное ощущение — меня опять укрывают.

От сна оторвали заботливая рука и знакомый запах похлебки. Как и накануне, все сметал (маловата порция), глянул на улыбающегося (опять!) парня.

— Нет, сеант, нет.

— Нет, больше еды нет?

— Нет, сеант, — покачал головой он.

Плохо. Но уже терпимо. Выбрался на карачках из шалаша, закрыв глаза, преодолел подступившее головокружение. Глубоко вздохнув, окинул взглядом окрестности. Мусор. Свалка. Неряшливые груды пластика, рванья, бумаги, гнили, отходов стройки. Особенность — практически не вижу металлических банок и металла вообще. И надписи… Почти все — на английском. Я в нем не силен, но что-то понимаю. Надо срочно разговорить напарника.

Потратив с полчаса, понял одно — у парня серьезные проблемы с головой. Постоянная улыбка, временами раскоординированные движения, неспособность сосредоточиться и ответить на мало-мальски простой вопрос, даже новое свое имя не могу уточнить. Говорю за ним надоевшее «сеант» --">