Антон Толстых - Всё смешалось

На 6-й Тверской-Ямской суровая жизнь шла своим чередом. Барин возвращался из присутствия, общался с сыскным кузеном, уходил в командировку и время от времени служил полицейским консультантом. Невенчанная спутница жизни много лет жила вдали, изредка являясь перед востриновы очи, кроме неё лишь любимый кофей с каплями вина и молчаливое жевание вечно не раскуренной сигары скрашивали бытие.

Якуб, польский камердинер Василия Леонтьевича, в консультациях играл подчинённую роль, а в свободное время пользовался персональной Э. В. М. Барин благодарил знатока техники из Охранного. Документов накопилось вполне достаточно, но в памяти машины место пока оставалось. С петроградскими серверами связь по сию пору не наладилась.

Вострин имел представление об одном из событий в среде московских учителей, не догадываясь, что случай коснётся его самого. Стоя у смотревшего на северо-восток окна гостиной, он вертел в пальцах необрезанную сигару, но в миг задумчивости раздался дверной звонок. Якуб перешёл к роли швейцара и впустил стройного брюнета с тонкими усами и в канотье, с книгой под мышкой и с наглядным волнением на лице. Случилось это примечательное событие в воскресенье 4-го мая 1903 года, по западному стилю 17-го^[1].

— Надеюсь, я ни от чего не отвлёк вас, милостивый государь. Знаю, что вы сыщик. Срочно нужна милосердная помощь.

Голос гостя дрожал. Продолжения не последовало, и Вострин с низко опущенными каштановыми бровями выдал ответ:

— Если говорить по сути, настоящим сыщиком следовало бы считать моего кузена Аркадия Анатольевича, а я просто полицейский чиновник по особым поручениям и по совместительству консультант. Если ваше дело серьёзно, обратитесь непосредственно в сыскную полицию.

Глаза гостя смотрели умоляюще. В одном пункте тот допустил непростительную ошибку.

— Что ваша милость в сыске консультант, я наслышан, но разве вы не частный детектив?

Вострин приложил руку к сердцу, сохраняя на лице благорасположенность.

— Эка ж вы диковину выискали. Где вы в России видите частных детективов?

Чудной гость достал из-под мышки давеча примеченную книгу.

— Сочинитель Антон Чиж, он придумал сыщика Ванзарова. Здесь действие происходит два года назад, герой ушёл из полиции в частные детективы. Потому я обратил внимание на вас.

— Яснее не становится. Если вы полагаете меня сами знаете кем, где вы видели, чтобы к частному детективу клиенты приходили домой?

— Виноват, книги с собой нет. Холмс тоже частный детектив, а обходится без конторы. Везде, где я читал, страждущие посещают его особняк. Знать, я что-то пропустил?

Сыщик в задумчивости погладил правую бакенбарду. Какие только чудаки обитают на Руси-матушке. Что ему делать с невеждой?

— Если вы интеллигентны, не помешало бы представиться.

— Тимофей Иванович Сергеевский, учитель истории…, — он назвал номер гимназии. — Мог быть женатым, но рыжая плутовка испортила мне жизнь. Ушла не к абы кому, а к моему директору.

Учитель сел, не вполне культурно кинув книгу и канотье на овальный стол. Обеими руками гость держался за черноволосую голову, и Вострин со слугой долго лицезрели косой пробор.

— Ох, глаза Софи синее сапфиров, ресницы взметает изумительно, выше меня на три вершка. Лишила она меня покоя и денег, да и других. Многие слышали.

Клиент привёл красноречивое описание той, с кем он не обрёл małżeństwa. Прекрасная девушка не мыслила жизнь без мужского внимания. Выглядело бы более закономерно, не будь мамзель Фатеева единственной для конкретного возлюбленного. Особенно учитывая пристрастие к кавалерам с тугим кошельком. В процессе звонкого смеха Фатеева резко хорошела. Пышной причёске (почти брюнетка, но с примесью медного оттенка) она придавала движение на радость молодым людям, попутно касаясь пальчиками волнующейся красивой груди. Талию прелестница уменьшала не только корсетом, но и тайной гимнастикой, благодаря чему на деле двигалась проворнее, чем виделось по обхвату стана.

Едва Сергеевский поднял голову, в ранее печальных глазах сверкнула сердитость.

— Я уверен, вы непременно знаете. Наш гимназист Зайцев, сын авиатора, настолько сильно проникся страстью к Фатеевой, что после долгой разлуки наложил на себя руки. Это произошло в феврале. Он не дожил даже до пятнадцати. Господин Добровольский, мой директор, к тому равнодушны. Что ваше благородие прикажет делать? В посиневшей руке --">