Владимир Исаевич Круковер - Попаданец в себя, 1960 год (СИ)

попаданчеству и по неистребимой привычке прожженного журналиста стал фиксировать его нюансы на бумаге.

Любопытно, что я не сразу попал в свое детское тело, а предварительно побывал в чужих. Сперва я угодил в год 1960 в Васю Сталина. Проснулся в шикарной трехкомнатной квартире (сталинке) от боли в ногах, вспомнил, что у меня-него из-за алкоголизма облитерирующий эндартериит нижних конечностей. Нашел в коридоре щегольскую трость, в шкафу военную форму генерала. Парадный мундир не удержался рассматривать, куча орденов, не считая двойной кучи медалей.

Орден Красного Знамени, Орден Александра Невского, Орден Красного Знамени, Орден Суворова II степени, Орден Красного Знамени и польский Орден «Крест Грюнвальда». Я все это опознал только потому, что недавно смотрел сериал «Сын отца народа» и параллельно полюбопытствовал в Википедии биографией Василия.

Пока шок от переноса сознания не прошел я не ощущал в этом теле особого неудобства, если забыть о дергающей боли в ступнях. Но когда напомнил о себе пустой желудок, осознал — давно забытое похмелье (последние 10 лет не пил) бродит в моей-Васиной головушке.

Благо дело на кухне нашелся ополовиненный ящик с пивом. А вот еды практически не было. В холодильнике советской модели «Мир» лежали только палка сырокопченой колбасы и стеклянная баночка черной икры. Помню такие холодильники высшего качества, их в Татарстане делали, многие до сих пор работают у российских стариков. А вот икру без хлеба не буду, чтоб удовольствие не портить. Сто лет не ел настоящей черной икры.

Зато пиво было классное. В темных бутылках 0,75, живое и вкусное — нефильтрованное. Видимо Сталину доставляли его прямо с завода. Я смаковал и пытался справится с истеричным смехом: вместо того, чтоб неряшливо умирать в 2018 году, я опохмеляюсь в теле сталинского сыночка, которое тоже долго не протянет.

С замирающим сердцем я стал готовится к выходу в город. В Москву благословенного 1960. За год до роковой деноминации 1961 года, поделившую все деньги на десять, когда уменьшилось золотое содержание рубля: после реформы рубль должен был обеспечиваться 2,22168 граммами золота, а вместо этого его золотое содержание составило лишь 0,987412 грамма. Эта недооцененность рубля привела к тому, что его покупательная способность на мировом рынке уменьшилась в 2,25 раза.

И то, что был объявлен курс 90 копеек за доллар вместо 40 копеек, огорчило не только немногочисленных туристов…

Так что я с удовольствием извлек из ящика письменного стола пачку сталинских здоровенных сторублевых «портянок» и параллельно вспомнил, что Василию после освобождения вернули право на ношение формы, генеральскую пенсию 4950 рублей в месяц и дали 30 тысяч рублей единовременного пособия.

Это потом у него все отберут, сослав в Казань, которую имели права посещать иностранцы. Полагающуюся ему генеральскую пенсию сократят особым приказом до 150 новых рублей, которые вскоре стали совсем не идентичны старой тысяче. Вместо хорошей квартиры и дачи в Москве выделят убогую «однушку» на окраине Казани. А по-паспорту он будет уже не Сталиным, а Джугашвили.

Первое, что мелькнуло в планах, желание послать денег себе самому — десятикласснику. Папа уже умер или скоро умрет, так что деньги не помешают.

И сразу пришло охлаждение: деньги от опального сына Сталина! Ни у меня, ни и братьев с мамой после этого будущего не будет. Даже, если попрошу посредника послать перевод. Василий нынче под строгим колпаком.

А деньги мне в шестидесятых не так уж нужны, поскольку есть у мамы сбережения немалые, да и тратить деньги пока особенно и некуда там в Иркутске, разве в ресторан сходить — днем рубль, а вечером три рубля, если без пьянки. Пить мне юному строго нельзя, в нынешней жизни из-за алкоголизма много ущерба претерпел. А если я в своем попаданчестве доберусь до себя самого, то уж денег с таким опытом и знаниями будущего заработаю на раз. А пока надо попользоваться хлипким телом сына Сталина и прелестями Москвы для вип-персон. Вот тут то выпивка не возбраняется, все равно организм уже разрушен и смерть не за горами.

Гражданской одежды, кроме шерстяного спортивного костюма и пижамы в квартире не обнаружилось. Одел полевую форму с колодками наград. Взял трость, так как на правая нога ступала не очень уверенно. Подумал о времени года и выглянул в окно. Мягкий снег буквально плыл в лучах утреннего солнца, оседая на жестяной козырек --">