Дмитрий Владимирович Бондарь - Стычки локального значения.

Натерпелся. Зато теперь — Париж, Сена, виноградники Шампани. Приезжай, когда соскучишься. Я здесь сейчас не очень легально. Пока все не утрясется — мне нельзя покидать страну. Сардж позвонил твоему Лу, а тот вывез меня на частном самолете. Но лучше бы мне до утра вернуться — мало ли, кому понадоблюсь? А бюрократия везде одинакова и всюду мелкая сошка мнит себя пупом земли. Ни к чему их злить лишний раз.

Мы еще немного поговорили о его нынешних коньячных предпочтениях, о винах, стоимость которых легко достигала семи тысяч франков при том, что понять разницу со стофранковым вином мог только сомелье или какой иной профессиональный дегустатор. Потом отец простился, сказал, что все его координаты будут у Долли и Луиджи, и оставил меня одного.

Еще через два дня скучного лечения мне разрешили вставать. И, разумеется, первым делом я отправился в соседнюю палату, посмотреть на Тома.

Ему досталось гораздо сильнее: первая пуля пробила насквозь одно легкое, вторая, разбившись о ребро на несколько осколков, здорово искромсала его внутренности, задела позвоночник и почку. Потребовалось две операции. Сиделка, которую приставил к нему Лу, сокрушенно качала головой и говорила, что врачи не очень-то верят, что пациент после лечения сможет вести нормальную жизнь, какая была до ранения.

Я сел рядом с ним, и долго смотрел на то, как ровно и тяжело поднимается его грудь, наполняемая кислородом из какой-то машины с мехами — как у гармошки.

— Спасибо, Том, — сказал я, зная, что он меня не слышит. — Спасибо. Держись и приходи в себя. Я тебя не оставлю. И, надеюсь, эта история с Блэком наконец-то закончилась.

Лежа на койке, я часто стал ловить себя на том, что мне больше не хочется совершать подвиги. Мне больше не хочется ни быть, ни выглядеть Павкой Корчагиным. Я чертовски устал и только сейчас стало приходить понимание — насколько. Мне требовался какой-то продолжительный отдых, иначе — и это стало абсолютно ясно — я скоро кончусь. Исчерпаю себя окончательно.

И на следующий день, когда в палате появился сочувствующий лорд-мэр Сити со своими соболезнованиями, я сказал ему сразу после ритуальных расспросов о самочувствии:

— Да, сэр Гревиль, я согласен с тем предложением, что слышал от вас пару месяцев назад.

Конец.

--">