Александр Волохов - Мы все погибли под Троей

удивительно — улизнуть с женой Менелая, да еще и с ее помощью было куда проще, чем спасаться от ахейцев, зарезав, к примеру, того же Менелая. Покушения на кого-нибудь из ахеян в Спарте от Париса скорее всего ждали и были готовы отплатить сторицей, а вот такой поворот оказался для всех сюрпризом. И дома Парис себе обеспечил если и не долгую и не счастливую, то, во всяком случае, жизнь. Как ты думаешь, даже если бы удалось ему и задание выполнить и из Спарты целым вернуться, долго бы прожил новый Приамов сыночек? Вот и я думаю, зачем Приаму такой родственничек?. А с Еленой — другое дело, хочешь, не хочешь, а пришлось Приаму продолжать игру, но уже по Парисовым правилам.

Хуже того, Парис мог делать в Спарте что угодно и как угодно, но вот именно Менелая и Елену трогать было нельзя. Почему? А вспомни сватовство Елены. Проблемы начались еще тогда. Даже еще раньше, чем тогда. На самом деле, проблемы начались, когда пали семивратные Фивы. Гирька под названием Фивы была на весах Ойкумены не из последних и с ее исчезновением политическое равновесие исчезло. Плюс к тому сразу после этого исчезла еще одна гирька — умер Геракл. И весы зашатались. Златообильным Микенам захотелось стать самой большой и тяжелой гирькой. Самой богатой, самой сильной, да еще и породниться с олимпийцами — в политике символ дорогого стоит. Вот и решили в Микенах высватать себе «полубогиню» Елену. А аргосский умник Диомед Капанид, тот самый, что брал Фивы, тут же придумал, как это расстроить. Попросту раззвонил по всей Элладе, что Елену выдают замуж, и женихи толпами потянулись в Спарту. С одной стороны, расстроилась микенская игра, а с другой, запахло грандиозной резней — женихов было много, а Елена одна, причем каждый из них считал достойным только себя, любимого. И тут другой умник, Одиссей нашел выход и из этой ситуации. Одиссей, которого там вообще не должно было быть, Одиссей, которому было наплевать и на Микены и на Елену, Одиссей, который, сватаясь со всеми к Елене, взял в жены Пенелопу... Хитроумный Одиссей Лаэртид. Собственно хитроумным он прослыл именно после этого. Он единственный вернулся с этого сватовства всем довольный. Он, да еще Менелай. Только Менелаю это впоследствии дорого обошлось. Словом, Одиссей предложил потенциальным женихам дать клятву, что кому бы из них не довелось стать мужем Елены, все остальные не только не будут ему мстить, но наоборот, окажут ему всяческую помощь и поддержку. А поскольку каждый видел на этом месте себя, все охотно согласились. И в результате мужем Елены стал Менелай, что тоже всех устроило. Менелай-никто, Менелай-никакой. Гора родила мышь. Выйдя замуж за Менелая, Елена не меняла на политической карте Эллады ровным счетом ничего. И все успокоились. И избежали большой крови. Которая потом, с появлением Париса вернулась к ним сторицей.

Оскорби Парис в Спарте любого другого, и народу под стенами Трои было бы вдвое меньше. На что и рассчитывал Приам. И исход войны был бы совершенно иной. И ударившись об стены Трои да положив там половину войска Агамемнон, скорее всего бы взял плату за оскорбление и убрался восвояси. А тут... Ох, дорого обошлись Трое мирмидонцы в главе с Ахиллом, непонятно зачем примкнувшие к нападавшим — Ахилл в женихах не ходил и Менелаю в дружбе не клялся. Дорого обошелся Одиссей, повелитель Итаки. Не хотелось Одиссею воевать, клятва заставила бросить свой козий остров на задворках Ионического моря. Да только за спиной у Одиссея встал отец, Лаэрт-Садовник. А за глаза Лаэрт-Пират. Лаэрт на Менелаевой свадьбе не был, но за единственного сына горой стоял. Мертвой хваткой стиснуло пенное братство моря Ойкумены и не выпускало до тех пор, пока Троя не легла в руинах. Отплывшее из Авлиды войско должно было прямиком врезаться во флот Приама, а тех, кто все-таки сумел бы высадиться били бы и с суши и с моря. Если бы... Если бы не Лаэрт-Пират, сжавший Лиловое море в кулаке до боли в побелевших пальцах. От Геллы до Крита, от Кикладов до Пропонтиды пенное братство шло на абордаж, топило чужие корабли и шло на дно со своими. Как Атлант небо, Лаэрт-Пират держал море. Держал, несмотря на выступивший против него флот Черной земли, несмотря на союзников Айгюптоса финикийцев.

К слову сказать, Лаэртид единственный, кто из-под Трои домой вернулся. В смысле совсем. По-настоящему. Да не был зарезан по возвращении... И, судя по всему, тоже благодаря отцу. Всем остальным возвращаться было некуда. За то время, пока они бились лбом в --">