Гарри Тертлдав - Подсчет черепков

Митридата, слугу Царя Царей, — громко сказал управляющий. Митридат уже начал падать ниц, как сделал бы это перед Хсришем, но Вахаука, худой седобородый перс пятидесяти лет, остановил его взмахом руки. Сатрап повернул голову, подставляя евнуху щеку.

— Мой повелитель очень добр, — сказал Митридат, подходя к Вахауке и прикасаясь губами к бороде сатрапа.

— Мы оба служим Царю Царей, — сказал Вахаука. — Так ли уж велико неравенство между нами? — Его сотрапезники закивали и согласно забормотали. Он продолжил: — О Митридат, я имею честь представить тебя моему секретарю Риши–кидину, — так звали потного напомаженного вавилонянина в полотняной нижней тунике, шерстяной верхней тунике и коротком белом плаще, — ганзабаре Гермиппу, — это был чисто выбритый эллин, одетый, как и управляющий, в шаровары, — и командующему войсками сатрапии, Таданму, — а это имя носил перс с пронзительным взгядом в глазах, одетый более просто, чем приличествовало его положению.

Митридат поцеловал еще несколько щек. После примера, поданного сатрапом, его подчиненные не могли не оказать евнуху такой же чести. Щека Гермиппа показалась Митридату странной — до сих пор он привык к гладкой коже только на лице у себе подобных. Будучи не единственным безбородым человеком в помещении, он почувствовал себя почти мужчиной, но тут же мысленно над собой посмеялся.

— Садись рядом со мной, — сказал Вахаука, когда церемония знакомства завершилась. Он приказал слугам принести Митридату еды и вина. — Отведай угощений, а потом, может быть, ты сделаешь нам милость и поведаешь о том, по какому поручению Царя Царей, да одарит его Ахура Мазда улыбкой своей и продлит царствование его, ты прибыл в эту западную землю.

— С уводольствием, о повелитель, — сказал Митридат. После чего он был некоторое время занят едой и питьем. Вина были отличными — западная сатрапия Яуна была известна своим виноградом (больше, впрочем, она не была известна почти ничем, даже в столичном Вавилоне). Еда понравилась Митридату меньше. Вахаука, может, к соленым оливкам и привык, но Митридату и одного хватило бы на всю жизнь.

Солнечный свет сменился тьмой, и слуги зажгли факелы, вокруг которых закружились насекомые. Иногда проносилась летучая мышь, хватала какое‑нибудь насекомое и исчезала снова.

Управляющий привел трех девушек, облаченных лишь в кусочки прозрачной ткани. Вахаука отправил их прочь, сказав:

— Новости, которые привез с собой наш высокоуважаемый гость, наверняка окажутся более интересными, чем песни и танцы этих красавиц, которые мы уже не раз видели и слышали. А уж он об их отсутствии точно не пожалеет.

Митридат бросил на сатрапа быстрый взгляд из‑под опущенных бровей. Было ли это завуалированным намеком на его… особенность? Если да, то Вахаука просто глупец, из‑за чего, наверное, и управляет лишь этой незначительной сатрапией. Евнухи всегда славились своей злопамятностью, а ведь Митридат скоро будет находиться так близко к уху Царя Царей, как Вахауке и не снилось.

Конечно же, пока Митридат оставался сама вежливость:

— Как будет угодно моему повелителю. Знай же, в таком случае, что я прибыл по повелению Царя Царей, да одарит его Ахура Мазда улыбкой своей и продлит царствование его, чтобы разузнать побольше о деяниях великолепного пращура его, первого Хсриша, прозванного Завоевателем, дабы деяния эти могли послужить причиной для новых праздников и умножить славу нынешнего Царя Царей, который гордо носит такое же имя.

Последовало краткое молчание — чиновники обдумывали его слова.

— Это твое единственное поручение, о великолепный сарис? — спросил Вахаука.

— Да, о повелитель.

— Тогда мы с удовольствием окажем тебе всяческое содействие, на которое только способны, — с этнузиазмом воскликнул сатрап. Его слова тут же подтвердили подчиненные. В их голосах Митридат услышал облегчение, причина которого была ему ясна — никакие слухи об их проступках до ушей Царя Царей не дошли.

— Ты хочешь узнать, как первый Хсриш взял Элладу, да? — сказал Гермипп. Митридат едва различил в его устах имя Царя Царей — окрашенное в тона его родной речи, оно звучало примерно как «Ксеркс». Ганзабара продолжил: — Для этого, я полагаю, лучше всего подойдут развалины Афин.

— Да! Верно! Хорошо

--">