Андрей Леонидович Мартьянов - Странник

обстоит несколько иначе.

— Даже не «несколько», а совсем иначе, — подтвердила филологесса. — Высокие технологии в Китае развиваются настолько стремительно, что нам и не снилось, а рынки сбыта завоевать трудно. Да таких покупателей как мы, китайцы на руках носить будут!

— Ноги мыть и воду пить, ага. Таким образом, друг мой Вячеслав, отставить пораженческие настроения. Перспективы перед нами открываются самые лучезарные.

— Вот видно, что ты много лет не жил в России, — сказал Славик. — У нас любой бизнес придушат, а его основателей разведут на бабло и в лучшем случае выставят за границу без штанов. В худшем — нас однажды выловят в Обводном канале. В стадии торфяного разложения. Не знаю как тебе, а мне трудов жалко.

— Первое: эти трудности решаемы — как говаривал писатель Максим Горький, «без взяток не работает машина нашей жизни». Второе: трудился, между прочим, в основном я. И Алена Дмитриевна тоже, — парировал Иван. — А ты лишь путался под ногами, ныл, стонал, и не упускал случая заявить, что ничего не получится. Поэтому карманные расходы сокращаются с десяти долларов до пяти. В качестве штрафа за постоянно испорченное настроение.

— Я в любом случае не понимаю, откуда набежала такая чудовищная сумма, — Алёна пожала плечами. — Первоначальные вложения были совсем невелики, даже по меркам того времени. Четыреста тысяч ливров, еще примерно одна седьмая в ценных бумагах… И, прежде всего, каким образом финансовые потоки регулировались все эти годы? Да что годы, века! Или вы с господином д’Эралем непризнанные гении бизнеса, или, как сказали бы ваши приятели-инквизиторы, был заключен договор с дьяволом.

— Точно договора не было? — поддел Славик. — Душу не продал?

— Да точно, точно… Один трезвый расчет и знание исторических реалий. Плюс сложная, буквально поминутно выверенная работа с «червоточинами». Мы применили совершенно новый метод взаимодействия, до которого прежде не додумывались ни профессиональные аргусы, ни корпорации Серых. Таскать давно утерянные сокровища с той стороны к нам — это одно, а вкладывать средства в перспективные проекты прямиком в субъективном времени — совсем другое. Алена Дмитриевна, я был свято убежден, вы разгадаете шараду с полунамека! Ключевое слово — «вкладывать». Инвестиции.

— Ваня, вы допускали меня лишь к второстепенным направлениям работы!

— Обижаетесь? Зря. Это делалось только ради вашей личной безопасности. Никому не нужны глупые жертвы или случайные потери. Славик и вообще, — извини! — представлял собой балласт.

— Ничего себе балласт! — взъярился Славик. — Надоело! Или относись ко мне как… Ну, короче, как к равноправному партнеру, или я попросту уйду! В гробу я видел ваши миллиарды!

— Заметили? — Иван хитро посмотрел на Алёну. — Он способен на решительные действия только когда задеваешь проблему самооценки. До сих пор не верит, что способен на стократ большее и притворяется маленьким, слабым и несчастным… Да пойми, балбес, если б тебя не считали равноправным партнером, ты сейчас не сидел бы в этом «Майбахе». А с огромной, просто-таки с бесконечно большой долей вероятности плавал в том самом Обводном канале. Плавно переходя от торфяного разложения к сапонификации. Нет?

Славик окончательно обиделся и уткнулся в окно машины. Такси, стабильно державшее сто сорок километров в час, промчалось мимо отворота автострады Е25 на Берн, до Цюриха оставалось всего ничего.

Кто бы спорил, успех недавней долгосрочной экспедиции на ту сторону не просто феноменален — оглушающ. Более того, вроде бы все остались при своём гешефте, включая основного работодателя, мсье Доминика Жоффра и его коллег. Они смирились с прогнозируемым неуспехом, отчасти удовлетворившись скромной материальной добычей и неплохой подборкой книг, раздобытых в библиотеке Нового Тампля. Безусловно, соотношение расходов к доходам удручало, но ничего не поделаешь. Надо уметь проигрывать.

А равно и выигрывать. Выиграла же пресловутая «Третья сила», причем заподозрить Ивана в самой наиподлейшей измене общему делу никому и в голову не пришло. Хотя, как знать, отношения между Жоффром и Ваней в последние месяцы следовало бы назвать прохладными, пускай никаких репрессий со стороны корпорации и не последовало. Мсье Жоффр наверняка понимал, что дело нечисто, но поймать за руку не сумел — отчеты от всех до единого посредников-медиаторов свидетельствовали: Жан де --">