Мишель Пейвер - Бронзовый воин

– Не бывает таких огромных рыб!

Гилас и Пирра заплыли глубже в морскую пещеру под каменным выступом. Спускались они так быстро, что едва шеи не переломали, но стоило им проскользнуть внутрь, как Гиласа посетила тревожная мысль: как бы убежище не оказалось ловушкой!

Пещера глубокая и узкая, бок о бок тут не протиснешься. Гилас плыл первым, стараясь не задевать склизкие каменные стены и щетинящихся иголками морских ежей.

Вода вдруг стала холодней. «Должно быть, в эту пещеру никогда не проникает Солнце», – подумал мальчик. Вот они с Пиррой очутились в тупике и прижались друг к другу, покачиваясь на воде.

Вокруг воняет гниющими водорослями. Здесь так мелко, что можно достать дно, но каменный свод пещеры совсем низкий: места хватает только на то, чтобы еле-еле держать голову над водой.

Гилас напряг слух: не приближаются ли шаги? Но нет – только волны шумно накатывают на берег. В темноте глаза Пирры кажутся огромными. Пряди длинных волос облепили шею, будто змеи, и губы девочки кажутся черными.

Впереди виднеется вход в пещеру, но этот крошечный кружок сияющего в лунном свете Моря легко загородить одним кулаком. Пещера оказалась глубже, чем рассчитывал Гилас. Вот он заметил нос весельной лодки. Только бы она не отвязалась! Тогда Вороны отыщут их в два счета.

Гилас продрог до костей. Мальчик покрепче стиснул зубы, чтобы не застучали. Рядом с ним Пирру трясло с головы до ног.

Вдруг все тело девочки напряглось, и она вцепилась в его руку.

– Слышишь? Они спускаются к нам!

Гилас тоже уловил эти звуки: стук камешков, шаги воинов. Наемники Воронов идут сюда.

В этот момент бок Гиласа задело что-то мягкое и скользкое. Мальчик хотел вскрикнуть, но сдержался. Он попытался оттолкнуть эту тварь, но вот она уже поползла по его груди.

Неизвестный зверь, гладкий и гибкий, будто у него нет костей, однако он пугающе силен. Гилас вспомнил гигантских угрей: даже если отрезать им голову, ни за что не разожмут зубастые челюсти. Гилас вытащил нож, но Пирра схватила его за руку и энергично замотала головой.

– Это осьминог, – прошептала она Гиласу на ухо.

Мальчик старался не шевелиться, а похожие на змей щупальца с присосками ползли вверх по его груди. Вот осьминог вскарабкался мальчику на плечо. Гилас повернул голову. На него уставились два выпученных черных глаза. Тут осьминог, похоже, сообразил, что залез вовсе не на камень, побледнел от испуга и плюхнулся обратно в воду.

Снова посыпались камешки. Шаги зазвучали ближе. Должно быть, воины решили спуститься к самому краю мыса.

Вдруг Пирра вздрогнула и приглушенно ойкнула.

– Меня кто-то ужалил! – прошептала она.

Жгучая боль пронзила сначала лодыжку Гиласа, потом бедро. Он принялся наугад тыкать под водой ножом. Пирра делала то же самое. Ее лицо исказила гримаса.

Вот боль обожгла ладонь, и между пальцами у мальчика просочилась студенистая масса. Чувство такое, будто Гилас сунул руку в огонь. «Медузы!» – пронеслось в голове.

– Медузы! – выдохнула Пирра.

У входа в пещеру камешки с плеском посыпались в воду.

– Слышишь? – воскликнул мужчина.

Его голос прозвучал неожиданно громко. Значит, он на самом краю выступа. Стоит воину присесть на корточки и посмотреть вниз…

– И что с того? – усмехнулся второй. – Какая разница, кто там вдалеке плавает?

Пирра сжалась в комок. Девочка отчаянно старалась отогнать медуз, не издав при этом ни звука. Гилас пытался закрыть ее своим телом, одновременно отдирая от кожи медуз при помощи ножа.

Перед глазами так и стоят воины-Вороны. Они прямо над головами у Гиласа и Пирры. Черные доспехи из сыромятной кожи, беспощадный блеск бронзовых наконечников копий. Гилас почти чует отдающий луком запах пота и горькую вонь сажи, которой они натираются…

На этот раз Гилас тоже услышал вдали плеск воды.

– Вот! – воскликнул первый воин. – Теперь слышал?

– Не на то внимание обращаешь, – проворчал второй. – Я тут поближе что-то слышу…

И опять с выступа посыпались камешки.

– Внизу кто-то есть, – продолжил воин. – И это уж точно не рыба.

2

– Это еще что? – воскликнул второй.