Эмили Болд - Тени. Похищенные души

торжествующий смех. Кросс понял, что у него есть шанс скрыться, и метнулся в сторону спасительных теней.

Бастиан почти не чувствовал ветра, который чуть ли не сдувал его с поезда, настолько он сосредоточился на своей цели. И все же с каждым шагом он осознавал, что опоздает. Что он не успеет остановить его.

– Нет, – прошептал Бастиан, тщетно протягивая руку к Кроссу. Тот вдруг спрыгнул с поезда, рискуя переломать себе все кости, но не достиг земли: тень поглотила его намного раньше.

Бастиан в отчаянии опустился на колени. Поглощенные им плетения колотили по ребрам, как узники – по тюремным решеткам, будто чувствовали, что Бастиан окончательно ослабел и потерял контроль. Кожа начала трещать, и он с криком схватился за сердце. Старый шрам болел и пульсировал, боль обжигала, точно раскаленная магма, и мешала здраво мыслить. Кожа под ребром лопнула, и кровь тотчас окрасила его серую рубашку. Он хотел содрать с себя куртку и рубашку, желал увидеть, насколько плохо все обстоит, но даже на это у него уже не хватало сил. Он прижал ладони к крыше поезда, словно мог погрузить в нее пальцы, как нож в масло.

Осознание, как громом, поразило его: Кросс сбежал. Кольцо вернуть не удалось. А Эбби…

Ветер дул в лицо, и он часто моргал, но не осмеливался оглянуться назад. Потому что то, что осталось там, далеко позади…

Он не хотел этого видеть. Не хотел вспоминать. Думать об этом. Он совершил ошибку. Роковую ошибку, которая теперь будет стоить ему жизни.

Ярость внутри него все бурлила, кожа трескалась, кровь не останавливалась, и Бастиан бессильно закрыл глаза.

Горькое утешение

Я отчаянно цеплялась за Тристана, потому что мой мир разваливался на части.

Сердце обливалось кровью. Мне будто нож в грудь вонзили. Бастиан меня предал. Он предал меня!.. К тому же эта абсолютная пустота в моей душе, которая давала мне понять, что именно Бастиан украл у меня, чертовски пугала. Я больше не чувствовала ни вины, ни угрызений совести. Там ничего не осталось. Только пустота.

Тяжелое рыдание вырвалось из моего горла, и я обрадовалась, что Тристан находился рядом. Я словно разбилась на тысячи осколков, но он не давал мне окончательно сломаться. Он поцеловал меня в макушку, в то время как поезд с Бастианом все отдалялся, осторожно вытер мои слезы и привлек к своей груди.

– Иди сюда, – прошептал он и крепче сжал в объятиях. – Вот так… И не думай о нем больше. Я с тобой. Я здесь.

Ощущения от этого были такими приятными: он гладил меня по спине, целовал в шею, чтобы утешить, говорил на ухо, что все будет в порядке.

Я уткнулась в плечо Тристана, обхватила его руками за шею и разрыдалась. Дыхание сбивалось. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Потерянной. И что гораздо хуже – брошенной.

– Эбби. – Волосы Тристана коснулись моей щеки. – Все будет хорошо, – повторял он, целуя меня в шею, в ухо, в висок. – Я тебе обещаю, – пробормотал он и чуть наклонился, так что его губы слегка коснулись моих. Такое нежное прикосновение, как перышко. – Теперь все станет хорошо. – У меня слегка закружилась голова. – Не бойся, – он прижался к моим губам, и головокружение утихло. Тристан мягко провел языком по моей нижней губе. – Ты не должна меня бояться. Я не такой, как мой брат, Эбби. Со мной ты в безопасности, – он поцеловал меня, при этом дрожа всем телом, как и я сама.

В глубине души я знала, что это как-то неправильно. Но вина… Я больше не испытывала чувство вины. Для меня сейчас не существовало чего-то правильного и неправильного. Мое хрупкое сердце словно раскололось. И если у меня когда-либо имелась какая-то сила, энергетика или как там ее еще назвать, то ее сломали, растоптали, разорвали, раздавили. Я не ощущала ничего, кроме пустоты. И поцелуй Тристана заполнил ее. Я перевела руки на его затылок и, когда его язык коснулся моих губ, поддалась этому робкому, ненавязчивому поддразниванию. Я больше не думала о Бастиане и его предательстве. Он бросил меня, втолкнул в пустоту, и мне отчаянно хотелось ее заполнить. Я просто хотела почувствовать, что во мне еще что-то осталось. Что я не одна. Не одна на этом жалком вокзале.

Я прижалась к Тристану. Рядом с ним было тепло. Спокойно. Его объятия казались спасательной шлюпкой посреди бушующего моря, но я не могла не думать о том, что в определенный момент в моей голове прозвучит голос совести, который упрекнет меня за то, что я делаю. Все-таки это как-то неправильно. Я углубила наш поцелуй. Нет, ничего не --">