Брайан Наслунд - Кровь изгнанника

бровь:

– Вот уж не думал, что ты у нас философ.

– Я полон неожиданностей, – заявил Бершад, почесывая бороду. – Через месяц ваш верден отсюда уберется.

– Верно, – кивнул Морган. – Вот только каждый день он травит стада, того и гляди доберется до деревни. Выдрину Утесу и без драконов хватает бед, а коль скоро в наши края забрел драконьер, то…

– Я не виню тебя за призыв о помощи, – сказал Бершад. – И не отказываюсь от битвы. Просто напоминаю, что дракон вскорости улетит. Так что если он со мной расправится, дальнейшей помощи можно не просить. А что еще тебе о нем известно?

– Местный свекловод, видевший дракона вблизи, рассказывал, что ящер одноглазый. На месте второго глаза – шрам.

– Что, его уже кто-то пытался сбороть?

– Видно, кто-то пробовал, да промахнулся. Но глаза лишил.

– Зато он сразу поймет, что я задумал, – вздохнул Бершад.

– Шипогорлые вердены не отличаются умом и сообразительностью. Может, он уже не помнит, что случилось.

Бершад хмыкнул, задумался, но ничего не сказал.

Они шли уже почти час – Бершад, Роуэн, осел, мастер Морган, Джолан и шумная толпа крестьян, разительно отличавшихся от предусмотрительных, осторожных охотников.

Кто из жителей деревни требовал ускорить шаг, кто – замедлить ход, кто опасался приближаться к логовищу дракона, однако же никто не выказывал намерения поворачивать назад.

Выйдя из леса, Бершад остановился, окинув взором широкое поле жухлой пшеницы, уходящее к скальным плитам предгорья Зеленый Клык. По обоим краям поля высились дубы и сосны с замшелыми стволами, земля поросла густым кустарником.

– Тут, что ли? – спросил Бершад.

– Дракон устроил логовище в дальнем конце поля, – пояснил мастер Морган. – Прорыл лаз на стыке двух скальных плит, там и ночует, а днем рыщет по окрестностям. На этом поле еще недавно паслись сотни овец.

– Да, фиг к нему подберешься, – пробормотал Роуэн.

– Точно, – кивнул Бершад. – Давай готовься.

Роуэн освободил осла от навьюченной на него ноши, опустил на землю дубовый сундук, открыл его и начал извлекать оттуда части доспехов, передавая их Бершаду. Драконьер сам затягивал ремни и застегивал пряжки. Оба так четко и споро справлялись с работой, не делая лишних движений и не тратя слов, что было ясно – они проделывали это сотни раз. Бершад надел длинную черную кольчугу, легкий чешуйчатый нагрудник цвета лесного мха, поножи, перчатки, наплечья со вшитыми в них тонкими полосами стали и небольшой латный нашейник.

В поэмах и балладах начищенные латы воина всегда ярко блестели, а само облачение в доспех представлялось священным ритуалом, исполненным достоинства и чести. Воины защищали Альмиру; бароны или даже сам король велели этим отлично обученным конным бойцам защищать державу мечом. Простой люд считал воинов героями и светочами доблести и славы, а альмирская знать набирала их в личную гвардию, чтобы удерживать власть в своих владениях.

Но Бершад Безупречный не был ни воином, ни бароном. Его лишили этих званий. Теперь он облачался в доспех с вымученным тщанием старухи, доящей корову.

Роуэн, встав за спину Бершада, потуже затянул пару ремней.

– Что толку от этого легкого доспеха в битве с драконом? – шепнул Джолан Моргану, разглядывая тонкий нагрудник и кольчугу.

– Верно, от него не будет толку, – признал целитель. – Вот только полная броня все равно не защитит от драконьих клыков и когтей, а вдобавок она гораздо тяжелее.

Джолан понимающе кивнул, но подумал, что, если бы ему пришлось сражаться с драконом, он предпочел бы делать это в полной броне.

Последней частью облачения была маска. В бою альмирские воины всегда закрывали лицо маской из дерева и кожи, изображавшей какое-нибудь божество. Драконьеров лишали земельных владений и всего имущества, но Бершаду позволили сохранить его маску – угольно-черную оскаленную морду ягуара с окровавленными клыками.

Воины обычно предпочитали звериные маски, особенно в бою, где трудно отличить союзников от врагов, но Джолан видел и другие – свирепые фантастические лики, сделанные из гнутых костей и узловатой древесины. Безымянные альмирские боги не подчинялись никаким правилам.

Маска крепилась к черному полушлему, прикрывавшему голову. Бершад закрыл лицо маской, поправил шлем. В широких прорезях шлема по-кошачьи светились бледно-зеленые глаза драконьера. От вида маски Джолана замутило, совсем как однажды поздней ночью, когда он возвращался в --">