Джон Рональд Руэл Толкин - Хоббит

порошок,

Если что осталось целым —

Бросьте в мусорный мешок!

Бейте хрупкое стекло

Бильбо Бэггинсу назло!

Но, разумеется, они ничего подобного не учинили. Напротив: в два счета все вымыли, вычистили, разложили по полкам в целости и сохранности. Хоббит, стоявший посреди кухни, едва успевал поворачиваться, пытаясь за ними углядеть. Затем все вернулись в гостиную. Торин сидел у огня и курил, положив ноги на каминную решетку. Огромные кольца дыма поднимались из его трубки и послушно плыли куда он хотел: то забирались в дымоход, то прятались за часы на каминной полке, то залетали под стол, то кругами ходили под потолком. Но куда бы ни уплывало колечко Торина, а ему вдогонку Гандальв всякий раз посылал свое из короткой глиняной трубки. П-ф-ф! – и всякий раз небольшое колечко Гандальва проскальзывало прямо через кольцо Торина. Затем оно становилось зеленым, возвращалось обратно к Гандальву и кружилось у мага над головой, так что мало-помалу там собралось целое облако дымных зеленых колечек. В полумраке гостиной вид у Гандальва был таинственный и волшебный. Бильбо не сводил с него глаз – он любил смотреть, как пускают колечки, и теперь краснел от стыда, вспоминая, что еще вчера утром гордился своим искусством, глядя, как плывут по ветру над Холмом колечки из его длинной трубки.

– Перейдем к музыке! – произнес Торин. – Пора достать инструменты!

Кили и Фили потянулись к своим мешкам и вытащили небольшие скрипки; Дори, Нори и Ори извлекли из-за пазухи флейты; Бомбур притащил из прихожей барабан; Бифур и Бофур сбегали за кларнетами, которые оставили рядом с посохами у входа. Двалин и Балин хором сказали:

– Прошу прощения, я оставил инструмент на пороге, сейчас принесу!

– Мой тоже захватите! – крикнул Торин.

Они принесли две виолы с себя ростом и арфу Торина, обернутую зеленой тканью. То была прекрасная золотая арфа, и едва Торин коснулся рукою струн, полилась такая дивная, такая необыкновенная музыка, что Бильбо забыл обо всем и унесся душою куда-то в неведомые края, в сумеречные края под незнакомой луной, что лежат далеко-далеко от его норы, далеко от Холма, неведомо где за Рекой.

Темнота вошла в комнату сквозь небольшое окошко, прорезанное в склоне Холма. Огонь в камине едва мерцал (был апрельский вечер), а гномы все играли, играли, и тень от бороды Гандальва покачивалась на стене.

Потом стало совсем темно, огни погасли, тени пропали, а гномы продолжали играть. И внезапно сначала один, следом другой, глубокими гортанными голосами завели песнь, и вот уже все гномы играли и пели, как гномы поют от века в своих подземных палатах в глубинах гор. Они пели примерно так (хотя песню гномов нельзя представить без музыки):

За дальний кряж туманных гор,

Во тьму и мрак подземных нор

Рассветный час проводит нас

За кладом, скрытым с давних пор.

Здесь силу мощных чар сплетал

Кузнец, пока узор ковал.

Во мгле, в горах, где дремлет страх,

В чертогах гномьих пел металл.

Эльфийским королям творцы

Ковали дивные венцы,

И блеск лучей в клинки мечей

Ловили гномы-кузнецы.

Они искусно в нить одну

Свивали солнце и луну,

И звездный рой они порой

С небес низали на струну.

За дальний кряж туманных гор,

Во тьму и мрак подземных нор

Рассветный час проводит нас:

С врагом еще не кончен спор!

В чертогах в глубине Горы

Шли встарь роскошные пиры,

Но гномов тех веселый смех

Никто не слышал до поры.

Стонали сосны в вышине,

Огонь метался по стерне,

Взмах черных крыл луну затмил,

И страх катился по стране.

Во тьме тревожно бил набат,

Был город пламенем объят:

К ним, разъярен, летел дракон —

Искал спасенья стар и млад.

И знали гномы в этот раз,

Что пробил им тяжелый час.

Во мрак земли они ушли,

Скрываясь от враждебных глаз.

Вдаль, за туманный окоем,

На бой с драконом мы уйдем.

Рассветный час проводит нас —

Мы древний клад себе вернем!

Они пели, и хоббит чувствовал, как разгорается в его душе любовь к прекрасным вещам, сотворенным искусной рукой, мастерством и чарами, любовь яростная и ревнивая, великая страсть, живущая в сердце любого гнома. В нем пробудилось что-то такое туковское, и ему захотелось отправиться в странствие, видеть громадные горы, слушать шум сосен и водопадов, спускаться в пещеры, носить меч вместо трости. Он выглянул в окно. В темном небе над деревьями сияли звезды. Он подумал о том, как самоцветы --">