Александр Олегович Гарин - Тропою Верности и Веры. Акт 2 (любительская редактура)

будет нелегко определиться с его душой. Это же и касается друида… Он принадлежит к этому сословию, но он также рожден оборотнем и не раз ему удалось вкусить человеческого мяса. Только отчаянная борьба с Тьмой, которую эти двое вели в последние дни, притормозило мгновенное пересечение их душами Врат Ада.

— Так верни души в их тела, ангел. Я знаю, что это в твоей власти.

— Что касается женщины, — словно не слыша, продолжал посланник Света, — то ее возвращение способно поставить под угрозу выполнение тобою всей возложенной на тебя миссии. И ты знаешь почему.

— Ее возвращение ничего не поставит под угрозу, — сквозь зубы процедил вдруг паладин, впервые подняв голову и встретившись глазами с Тирэлом. — Я сделаю мою миссию залогом спасения своей души.

Ангел думал лишь миг. Затем он обвел горящим взором напряженные лица смертных, ждавших его решения с замираниями сердец.

— Быть по сему, — возвестил он, и огромные белые крылья вздыбились над объятой ореолом головой. — Твой залог принят.

Глава 20

Лут Голейн шумел базарами, звенел оружием стражи, перекликался, жужжал сотнями слепней и мух, наполнялся ревом верблюдов. Горожане шли по своим делам, кто не торопясь, кто быстро передвигаясь размашистым шагом. Солнце стояло в зените, накаляя стены домов, медленно, но неукоснительно вытравливая краску с навесов и шатров.

Большой корабль, снаряженный и готовый к отплытию замер у причала Лут Голейна. У каменных тумб, через которые мореплаватели захлестывали толстые канаты, удерживающие корабль, переминаясь с ноги на ногу, стоял варвар. Рядом замерла гибкая фигурка Саиды. Девушка не глядела на могучего северянина, храня молчание. Знойный ветер трепал ее платье цвета изумрудов.

Опершись о борт корабля, Таул смотрел на плещущиеся меж бортом и каменной стеной причала мутно зелёные волны. Пахло рыбой, плесенью и корками. Проплыла старая, рваная корзина. На мачту корабля села белая птица, сложила крылья, окинув людей недовольным взглядом оранжевых глаз. Северянин зевнул, подложил руки под голову, прищурился. Спутникам, похоже, было о чем поговорить. Как тем, на причале, так и тем, что устроились на самом носу, среди канатов и сваленных тюков.

Уна провела кусочком ветоши по блестящим плечам лука, улыбнулась, положила оружие подле себя. Тетива, снятая и свернутая кольцом, лежала тут же.

— Искандер? — позвала девушка, не оборачиваясь. Святой воин стоял вблизи, и присутствие паладина наполняла душу и сердце амазонки не знакомым прежде чувством. Это не было похоже на тревогу — хотя она тревожилась за него, как за вверенного её заботам, до сих пор переживая произошедшее в логове Дуриэля. Это не было похоже и на интерес — Уна никогда прежде не питала интереса к другими людьми, в особенно мужчинам. То, что могло ее заинтересовать — воинское умение случайного спутника, приемы боя или лук, если человек использовал это оружие.

Но никогда прежде светловолосая дочь севера не испытывала того странного ощущения, когда сердце её, не ведающее страха, вдруг замирало, или начинало биться сильнее, при одной мысли о смуглом, молчаливом паладине.

Искандер, стоявший вполоборота к амазонке, вопросительно поднял на нее потеплевший взгляд и улыбнулся — одними глазами. В минуты, когда соленый морской ветер обдавал их, распущенные светлые пряди Уны смешивались с его темными волосами, и в эти мгновения ее теплый запах погружал Искандера в приятное до сладости, чуть томительное волнение. Он уже не пытался бороться с тем, что все более подчиняло его естество. Единожды осознав, что он чувствовал к светловолосой амазонке, Искандер больше не лгал себе. Паладин не боролся, он просто принял это новое для него чувство — предоставив противостоять ему — позже. А сейчас он просто мог стоять рядом с Уной и обонять запах ее волос…

Саида пришла попрощаться. Или ей просто хотелось уйти из дому. Мрачный как туча отец был ею недоволен. Она не оправдала его доверия. Она ничем не помогла паладину Искандеру и более того — самовольно ушла с ним в опасное путешествие к гробнице Тал Раша. Отец был очень недоволен ею и в знак своего неудовольствия запер ее в тесной комнате служанок, не позволив попрощаться с теми, кто стал для нее одними из немногих, кого Саида назвала бы друзьями. Но дочь мага была волшебницей, и охранявшие ее служанки сейчас лежали в обмороке на полу, а сама Саида --">