Любовь Борисовна Федорова - Некромант и такса

голосом. Лет ему около тридцати пяти, но волосы и усы уже седые и сухое лицо изборождено морщинами. Взгляд светлых серо-зеленых глаз всегда насмешливый, но не веселый, а холодный и с издевкой. Видит он, впрочем, не слишком хорошо. Чтобы разглядеть что-то вдали, зовет помощь поглазастее.

Ранен был четыре года назад, в то время, насколько я помню, никаких войн нашим великим княжеством не велось, мы жили в мире с соседями и в согласии внутри страны. Вряд ли причина ранения тайное задание, подобное нашему. Предполагаю, что дуэль. За нее и отставка со смягчением в формулировке. Какое звание он носит в братстве и носит ли, или он просто наемник, мне неизвестно. Спрашивать не хочу, сам не рассказывает. Строит банду наш майор довольно лихо, я молча завидую. Голос у меня музыкально поставлен, но так убедительно орать, перемежая приказы изобретательной нецензурщиной, я не умею. Перед Боцце тянутся, как на плацу, даже те разбойники, кто никогда не видел строй. Его должность называется «начальник охраны». Охраны кого и от чего, неясно. Меня, вроде, охранять не надо, я сам и доеду, и по пути не сбегу. По крайней мере, пока. Разве что на месте мы столкнемся с неизвестными мне трудностями.

Сейчас майор невозмутимо ест яичницу ложкой. Мне с трудом нашли погнутую кривозубую вилку, долго терли ее грязным полотенцем, чтобы привести в порядок, в итоге я отказался и от вилки, и от яичницы, попросил просто намазать масла на хлеб, дать пару вареных яиц, соли и того дрянного пива, которое тут все пьют. У майора Боцце нет проблем. Ложка так ложка. А в пиво он, строго, но близоруко оглядевшись, долил чего-то из медной фляжки, которую носит за пазухой. На меня Боцце смотрит косо и не заговаривает первым, если дело не касается случайных ситуаций, неизбежных в дороге.

Под его так называемым командованием десять так называемых солдат. Всего нас, значит, тринадцать в отряде. Хорошее число.

Вторая примечательная личность – мой секретарь Душечка. На самом деле он носит смешную фамилию Крошка и грозное имя Отелло. Отелло Крошка, будьте здрасьте. От этого сложения имен и полного несоответствия обоим внешности – он белобрысый, роослый, веснушчатый увалень – в нем по макушку противоречий и самых несочетаемых глупостей. Звать его по имени нет никакой возможности, поэтому он – Душечка. Да и какой он секретарь, обычный писарь. Не сильно, к слову, грамотный. Пить ему нельзя, но он любит. В подпитии становится дружелюбен, очень навязчив и легко теряется в трех деревьях, если отойдет по нужде, где и впадает в панику. В одной деревне, напившись кислой оскоминной дряни, которую там называли вином, Душечка заблудился, бродя вокруг деревенского колодца. В трезвом виде строит из себя ученого человека, недооцененного в заслугах, много ноет. Там его обошли, сям объехали, тут нагрели, воспользовались добротой и простодушием, пока он блудил между двумя скамейками и письменным столом. Вздыхаю в ответ на пьяные жалобы и говорю ему: что ж, судьба! Пусть верит в мое сочувствие. На самом деле парень хитрый или считает себя таковым. Общаться мне с ним тяжело, не знаю, как будем работать.

* * *

Главное событие прошедшей ночи – я подобрал собаку. Десятый день дороги, остановились на обед и дать отдых лошадям. Кляча в фургоне хромает. Попросить ей замену на почтовой станции наш тупоумный возница не догадался, а мы уехали вперед, его не дожидаясь. Очень зря. Формально этим походом командую я, мое упущение.

Мы выбрались наконец из бездорожья и едем по обжитым местам, не лишенным некоторого света и культуры. Домишки небольшие, но не такие запущенные, гнилые и и копченые, как в лесном и болотном краю. Местность выше, небо ближе, солнце ярче, меньше мошки и комаров. Последнее – огромное облегчение, хотя ночевать в полях нам, очевидно, больше не придется. Напросимся куда-то на постой. Примерно в полдень видели большую усадьбу и развалины древнего замка на холме неподалеку. Замок нежилой, стены разобраны, крыши провалились. Проехали мимо.

Был ли в этих краях мор и чем тут кончились революционные поветрия, неясно. По разговорам – было то, и другое, но таких чудовищных последствий, как в центральной области, не причинило. Нет ни шлагбаумов, ни карантинных постов, ни даже проверки документов у деревенских старост на постое, на мосту или или переправе. Везде плати и проезжай запросто. Или я не прав? Может быть, форменные плащи братства избавляют нас от проверки. К братству --">