Илья Аримцев - Бесконечное Лето: в плену у Матрицы.

Илья Аримцев Бесконечное Лето: в плену у Матрицы

Глава 1

Глава 1.

Да, я Семён. И я Пионер, поскольку нахожусь в пионерлагере. Хотя здесь мне не меньше семнадцати, а то и все восемнадцать. А во времена СССР в пионерах ты мог числиться лишь до четырнадцати. Впрочем, я мало чему уже здесь удивляюсь…

Сколько смен я провёл в «Совёнке»? Пятьдесят? Семьдесят? Может, уже сто? Я давно перестал считать. Поначалу мне тут безумно нравилось — лето, солнце, куча красивых девушек вокруг! И вовсе не хотелось возвращаться в серую безысходность тусклых декабрьских дней, вечно затянутое свинцовыми облаками небо, слякотный снег под ногами, угрюмые, раздражённые лица вокруг. В краю Бесконечного Лета я чувствовал себя как в раю — никаких забот, кроме как время от времени исполнять поручения вожатой. По большей части они были дурацкими, но, поскольку сильно не напрягали, воспринимались как небольшая ложка дёгтя в довесок к огромной бочке мёда.

Но постепенно приедается всё, и даже самые изысканные блюда, если питаться ими месяцами, будут вызывать лишь изжогу и отвращение. Я уже знал наперёд, что скажет мне при встрече каждая из девушек, куда пошлют за сахаром, и по какому поводу будет испечён торт. Иногда удавалось отклониться от предначертанного маршрута в сторону, но конечный результат всегда оказывался одним и тем же.

Затянувшийся День Сурка (пусть и в целую неделю длиной) может достать кого угодно, и я не исключение. Нельзя сказать, что всё время плыл по течению, пытался и против него. Чтобы выбраться из лагеря, отправлялся пешком по дороге, где курсирует 410-й, но она неизменно выводила обратно к лагерю. Напрямую через лес — тот же результат. Юля говорит, что он бесконечен, а поскольку она знает его куда лучше меня, ей можно верить. Пробовал не выходить из салона автобуса по прибытии, но неведомая сила словно выталкивала меня оттуда, а стоило оказаться снаружи, и автобус тут же исчезал. Столь же безрезультатными оказались мои попытки остаться в лагере после окончания смены — меня затягивало внутрь автобуса, где неизменно засыпал и просыпался аккурат перед прибытием. И из окна на меня вновь смотрели памятники пионерам рядом с железными воротами с надписью: «пионерлагерь «Совёнок»». Как-то даже решился уплыть на лодке, но, отплыв метров триста от земляничного острова, запаниковал — впереди простиралась бесконечная водная гладь, где я попросту затеряюсь и в конце концов утону. Злой, помнится, так и советовал — утопись, мол, и сразу же окажешься дома, а иначе застрянешь тут навечно. Но инстинктивный страх, — а вдруг всё произойдёт по настоящему и никакого «завтра» уже не будет, — удерживал меня от рокового шага.

Здесь, в лагере, время от времени я сталкивался со странными личностями, как две капли воды похожими на меня. Другие обитатели лагеря их почему-то в упор не замечали, вдобавок они словно появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда. В большинстве своём двойники просто стояли и молча смотрели на меня, не пытаясь завязать беседу или ответить на вопросы. Более-менее общительными оказались лишь двое, про себя я окрестил их Злой и Добрый. Злой вечно подкалывал меня, отпуская ехидные шуточки, и подговаривал развлечься по полной программе — взорвать автобус, уронить кому-нибудь на голову кирпич или отравить еду в столовой, а то и вовсе устроить тотальный геноцид местного населения. Слушать всё это было противно, но как от него избавиться, я себе не представлял. Добрый, напротив, отговаривал делать то, что предлагал Злой, старался по мере сил помогать, но как выбраться из лагеря, не знал тоже. Ну хоть не вызывал никаких негативных эмоций, и на том спасибо. Кто эти личности, и какое отношение они имеют к лагерю, мне ещё предстояло узнать.

Да, не спорю, иногда позволял себе немного «пошалить». Как-то выкрал нож Лены и забросил его подальше в реку. Лена потом весь лагерь прошерстила, пытаясь его найти. В другой раз устроил пожар в библиотеке — на стеллажах, где ютились собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма. Никто не пострадал, но наказали Алису с Ульяной — кто бы поверил их оправданиям после случая с памятником Генде? Однако в следующую смену у Лены вновь был нож, а книги в библиотеке не несли на себе никаких следов обугливания.

Сложно сказать, чем всё это закончилось бы. Быть может, постепенно я попросту сошёл бы с ума. Или примирился с вечным Днём Сурка, махнув на --">