Александр Валентинович Силецкий - Мишень

Александр Силецкий Мишень

Рисунок Сергея САВИЧА

Был обыкновенный вечер. Духулев кутил.

С тех пор, как его бросила жена, перебравшись жить к человеку с перспективой, а немного погодя разбились при посадке самолета мать с отцом и он остался, как лохнесское чудовище, один на белом свете, на него напала страшная хандра, и даже честное хождение на службу не спасало, и общение с друзьями стало в тягость.

Но потом, во сне, ему явился ангел и сказал: «Не куксись, Духулев. Иди — кути. Наплюй на все. Воруй и продавай, гуляй и пей. Ты, Духулев, особенный. Как миллион других. Тебе все можно. Надо жить. Откуда средства раздобыть? А ты в них не стесняйся — будут средства. Как-нибудь потом сочтемся. Действуй, Духулев!»

И Духулев теперь кутил.

И продавал, и воровал. И в средствах не стеснялся. Жил на полную катушку. Интересно жил. По службе начал подниматься. Многим поперек дороги становился, многим крылышки пообрывал.

И каждый раз кутил — как человек немаленький, которому и вправду наплевать на всех.

Такую вот невиданную силу возымел вдруг ангельский совет. Чудовищную силу.

Ведь для того и существуют ангелы-хранители.

Одно лишь Духулев из виду упустил: у каждого есть свой душевный ангел, для других подобный черту.

И, наконец, случилось так, что Духулев с немалым удивлением обнаружил: все его успехи в жизни — в общем-то пустяк, ничто в сравнении с тем, что есть на самом деле жизнь.

А вот она — как раз и не подарок, самый крупный неуспех, коли приходится бесстыдно воровать, и продавать, и предавать, и после этого еще кутить, размашисто, жестоко. Лишь бы казаться сильным и счастливым.

Такие вот блаженные паскудства.

Конечно, Духулев не думал плохо о себе, зато других внезапно стал подозревать. А прежде ведь — плевал.

Сломалось что-то в механизме.

Хоть бы ангел снова появился, подсказал — так нет, пропал совсем. А жить по давнему совету Духулев устал.

Все в жизни хорошо, да только жизнь — ни к черту.

В этой мысли Духулев все больше укреплялся, сам не ведая, как это получилось.

Злым он сделался и нервным. И от того лишь еще больше воровал, и продавал, и предавал, и еще выше поднимался — с должности на должность, и, разумеется, кутил, беспутно отмечая каждый шаг свой по земле, любое унижение, которое все дальше возносило, каждый подлый и необходимый жизненно поступок, от которого болело на душе и сердце заходилось по ночам.

Как дальше быть?

Он потерялся, он застыл, бездарно двигаясь вперед.

Где ангел?

Неизвестно.

Духулев был предоставлен сам себе.

И жизнь его, такая нужная всем людям, как подобострастно выпевали подчиненные и те, кто хоть немного, но зависели от прихотей его, — да, жизнь, не изменяясь, продолжалась день за днем.

Тот вечер тоже был обыкновенный.

Духулев кутил. Убого, низко, наравне с другими, в кабаке.

Он это называл достойным приобщеньем к массам, к их запросам…

Ну, а попросту — не мог быть дома, в лютом одиночестве, в тоске.

Размашисто гулял, как купчик, помнящий, что от рожденья он — босяк.

Он уходил всегда последним.

И теперь дождался, когда ресторан закрыли.

Ночь была темная, мутная, кропил мелкий дождь, но Духулев служебную машину вызывать не стал и такси ловить отказался, а пошел, по обыкновению, домой пешком — он так уже привык.

Свернув за угол, он вдруг заметил вывеску, которой прежде здесь не видел никогда: «ТИР — круглосуточно!!!»

Впрочем, в этом ресторане он уже недели две как не был — рыскал по другим, — так что случившаяся перемена его мало взволновала.

Тир так тир, подумал он, зайду сюда. Все развлечение, все не домой. Опять же, нервы, говорят, неплохо разряжает… Вон, в Японии, резиновым начальникам после работы морду бьют. Им это нужно. А мне — это.

Он толкнул дверь и вошел.

Его взору предстал совершенно пустой длинный зал, перегороженный в начале деревянным барьером, на котором рядком покоились четыре винтовки.

Весь угол занимал красочный шкаф автомата — то ли игрального, то ли для питья воды.

И — ни души. Конечно, час уже какой!..

Духулев приблизился к барьеру и уперся в него животом, удивленно разглядывая дальнюю от себя стену. Там, в полутора метрах от пола, торчала на подставке всего одна мишень: маленький человечек с черным кружком в том --">