Сергей Анатольевич Смирнов - "Империя Здоровья" (СИ)

Annotation

90-ые годы минувшего века… Молодой аспирант Ганнибал Дроздов, выйдя вечером из Института космической биохимии, натыкается на очаровательную брюнетку, которая... Да! Представляется "американской шпионкой и начинающим сотрудником ЦРУ". Дальше - больше: она предлагает аспиранту выяснить, что общего у закрытого российского института и американской фармацевтической фирмы, подозреваемой ЦРУ в опасных исследованиях. Дальше - еще больше: речь идет об образцах таинственной, не погибающей вне человеческого организма крови, добытой у шаманов в угандийском племени... В общем, фантастический триллер с юморком и деталями научного и просто московского быта середины "лихих девяностых", когда был написан и издан роман.

"Империя Здоровья"

ПРОЛОГ 1. НЕПРАВДОПОДОБНОЕ НАЧАЛО ПОСРЕДИ АФРИКИ

ПРОЛОГ 2. ПРАВДОПОДОБНОЕ НАЧАЛО ПОСРЕДИ РОССИИ

ЧАСТЬ 1. НЕОПРЕДЕЛЕННОЕ РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ

ЧАСТЬ 2. ОПРЕДЕЛЕННОЕ РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ

ЧАСТЬ 3. ЗНАЙ НАШИХ, или АРМИЯ ГАННИБАЛА НАНОСИТ УДАР

ЧАСТЬ 4. НЕ ЗНАЙ НАШИХ, или ИМПЕРИЯ НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР

ЭПИЛОГ 1 - НЕ ПОХОЖИЙ НА ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ 2 - ПОХОЖИЙ НА ПОЛНЫЙ И ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ЭПИЛОГ

"Империя Здоровья"

ПРОЛОГ 1. НЕПРАВДОПОДОБНОЕ НАЧАЛО ПОСРЕДИ АФРИКИ

Снежной метелью замело африканские дебри.

Оторвавшись от микроскопа, от мира невидимой живности, угрожающей человечеству страшными недугами, доктор Андерсен задумчиво смотрел в окно и наконец догадался, почему он вдруг вспомнил о снежной метели и даже затосковал о своей далекой родине.

Он прищурился - и тогда снежная метель превратилась в суматошную стайку птиц. Мир видимой африканской живности был куда безобидней и приятней для глаз. Сотня-другая белых дроздов Уандиго просыпалась с небес в отяжелевший послеполуденный свет Африки и, завихрившись, облепила ветви акаций. Птахи не в лад попискивали, теснились, спихивая друг друга, и топорщили перья.

Всякий потомок Адама, черный или белый, проживший здесь, у восточного подножия Лунных гор, не меньше полгода, наверняка подумал бы: не миновать дождю. Так подумал и доктор Улоф Андерсен. Прожив в резервации онезе без месяца пятнадцать лет, он добавил к этой пророческой мысли еще две:

"Гулу явно перестарался. Опять какой-то кретин успел подсунуть ему бутылку!"

И добавил к тому еще одну мысль, которая, уж верно, никому во всей Уганде не пришла бы в голову, кроме него:

"Только бы Ани успела вернуться".

И вот доктору даже показалось, что он расслышал шум неистового дождя, уже рухнувшего на леса в горах, - и, выходит, Ани уже никак не поспеть из Касезе и, не дай Бог, ее джип увязнет где-нибудь в дорожном потопе, как случилось год назад.

Доктор Улоф Андерсен был, впрочем, спокойным и аккуратным человеком, каким и полагается быть скандинавскому викингу, даже если он осел до конца своих дней на экваторе. Он убрал куда надо стеклышки с предметного столика микроскопа и машинально навел кое-какой порядок в комнате прежде, чем выйти из своей крохотной резервации тени в пряную жару угандийской сиесты.

Выйдя, он по привычке уперся руками в бока и, повернувшись в сторону заснеженных хребтов, строго вопросил небеса:

"Так, и что у нас тут происходит?"

Как посланник ООН, Красного Креста и еще десятка гуманистических организаций, как своего рода ангел-хранитель этого девственного уголка Земли и маленького вымирающего племени, которое жило подобно первым потомкам Адама и Евы, он считал, что имеет полное право задавать такой вопрос самому Господу Богу.

На первый взгляд, ничего угрожающего не происходило и не предвиделось. Доктор с облегчением вдохнул жаркий воздух, увидев, как белые букли разрозненных облаков тихо сползают по губчатой темной зелени джунглей. Он не обнаружил вдали серой волокнистой мути, что окаймляет перевалы предвестием падения небесных рек.

"Отчего они всполошились?" - вспомнил он о пернатой метели, разгулявшейся по другую сторону дома.

Еще несколько мгновений он с недоумением прислушивался к необычному шуму, доносившемуся со стороны гор, и наконец изумился

--">