Сергей Анатольевич Смирнов - "Империя Здоровья"

отпечатанным на его боку.

"Война, что ли, началась", - как-то беспричинно подумал доктор и, наблюдая, как вертолет опускается метрах в ста от дома, за купы акаций, решил просто-напросто не двигаться с места.

Он сел почти на границе тени, на верхнюю ступень веранды, поправил личную карточку на кармане своей сорочки и стал ждать, по инерции неторопливой захолустной жизни продолжая размышлять о том, быть ли таки дождю или не быть и как скоро придет Ани в голову возвращаться домой.

Они вскоре появились среди кустов - пятеро во главе с чиновного вида господином, самым, разумеется, щуплым во всем этом непрошенном десанте. На вид доктор мог определить в нем индийца. Он был низкоросл и смугл, одет светло, официально, но легко, как обычный европейский клерк в тропической упаковке. Зато его сопровождающие могли бы сгодиться кстати и для штурма какого-нибудь ближайшего президентского дворца.

Они не торопились за своим шефом, трое мощных нубийцев - по строению лиц и оттенку кожи, возможно, не местного, а американского производства - и один русый ариец, который нес блестящий и раздутый с боков чемоданчик. Они делали неторопливые шаги и с каждым новым шагом как бы успевали заполнить собою вдвое большее пространство.

Когда пришельцам оставалось пройти еще полтора десятка шагов до границы тени, принадлежавшей базе Красного Креста и лично доктору Улофу Андерсену, он не спеша поднялся на ноги, но шага навстречу не сделал и остался в тени.

Индийский мистер остановился под солнцем, словно бы проявив уважение к последней из ненарушенных им границ, и протянул небольшую мягкую руку.

"Среди всех расовых улыбок индийская - самая обаятельная, Никакого сомнения", - успел добавить доктор к своим наблюдениям еще одно.

- Добрый день. Имею честь встретить доктора Улофа Андерсена? - мягко и риторически вопросил индиец на настоящем старосветском английском языке и столь же обаятельно улыбнулся личной карточке доктора.

- Добрый день, - учтиво ответил тот. - Я тоже доктор Улоф Андерсен.

- Простите?.. - к улыбке индийца примешалось недоумение.

- Он и я, мы - доктора Улофы Андерсены, - невозмутимо проговорил доктор, ткнув пальцем в свою личную карточку. - Чем обязаны?

Пришелец коротко рассмеялся и мягким пальцем тронул свою личную карточку.

- В таком случае я являюсь полномочным представителем Арнавана Киза, старшего эксперта Антропологической Службы ООН, - сообщил индиец. - Арнаван Киз.

- По долгу своей службы хотя бы одного из них мы обязаны обвинить в нарушении сразу трех пунктов Гуманитарного Кодекса ООН, - столь же невозмутимо заметил доктор. - Вторжение в этно-экологическую резервацию на техническом средстве, запрещенном к использованию в таких регионах. Вторжение лиц, не прошедших медицинского контроля и последовательной адаптации. Вторжение в условиях карантина, установленного в резервации в связи со вспышкой эндемичного заболевания. Лишение свободы сроком до одного года или штраф в размере до двухсот тысяч долларов.

- Я вас прекрасно понимаю, доктор, - внимательно выслушав судебную речь, добродушно проговорил индиец. - С этого момента мы постараемся стать самыми законопослушными посетителями вашего заповедника. Мы знаем о карантине, и у нас есть все надлежащие разрешения. Хаген, окажи любезность доктору Андерсену.

Из стены мышц и костей, оставшейся за спиной эксперта ООН в трех шагах, выступил ариец. Он поднял чемодан на руках и, куда-то на нем нажав, прежде всего извлек из него электронную мелодию "Ах, мой милый Августин, все, все прошло!" Спустя несколько тактов крышка сама приподнялась, и Хаген вынул пачку аккуратно скрепленных документов.

Еще не успев протянуть руки, доктор уже отдал себе отчет в том, что можно не проверять бумаги: все они оформлены и заверены самым идеальным образом. И какой бы фантастический документ он сейчас ни потребовал бы - хотя бы анализ содержания кобальта в желудочном соке, - эта чертова музыкальная шкатулка тут же произвела бы его в своей утробе и выдала на любом бланке, с любой подписью и печатью. Однако, оставаясь на экваторе аккуратным северянином, он тщательно изучил все визы и заключения.

- Надеюсь, вы смените гнев на милость, доктор, - вежливо поторопил таможенную процедуру индиец.

Добравшись до последней строки и печати в последнем из документов, доктор поднял взгляд и по западному счету времени еще --">