Денис Витальевич Килесов - Пантеон

маркером, отделяющим одни сутки от других. Все, что я увидел в Пантеоне – это бесконечная праздная ночь, заключившая в себе как долгие периоды бодрствования, так и перерывы на краткий сон. Границы суток здесь стерты, как тягостный архаизм, напоминающий людям об ограниченном сроке их жизни. Границы ушли вместе с времяисчислением, погрузив общество в застывшее сладкое безвременье, существовать в котором оказалось куда комфортнее.

Оправдав этими рассуждениями свои напрочь сбитые биологические часы, я с облегчением заметил знакомую фигуру за одним из столиков.

– Привет, – я осторожно опустился на стул рядом со знакомой девушкой.

– Смотрю, ты сполна вкусил жизни Пантеона? – кивнула она на висящую плетью руку.

– Не то слово, – усмехнулся я. – Рассказать, как так вышло?

– Валяй, – безразлично пожала плечами девушка и достала тонкую сигарету.

Спустя пару коктейлей, которые я заказал в процессе разговора, она узнала обо всем. За время рассказа лицо ее не менялось. Она лишь брала предложенный мной бокал, выпивала и молча курила, отстраненно блуждая взглядом по столу.

– … и, только его вывели, как вдруг он замечает меня, хотя я стою в абсолютной темноте, и кричит, что я опоздал. Куда я опоздал, он не объяснил. Естественно, я поспешил убраться оттуда. И вот я снова здесь.

Я залпом выпил содержимое бокала. Эмоциональный рассказ стал неплохим испытанием для непривыкших к длинным монологам связок.

– Я думаю, стоит разыскать его и поговорить. Мне нужно разобраться, что он имел в виду.

– Не стоит, – раздраженно прервала меня девушка. – Он прав, ты был чересчур медлительным. Все кончено.

– Что кончено? – непонимающе спросил я. – С чего такие громкие слова?

– Оглянись вокруг! – повысила голос моя собеседница. – Еще все нормально, а люди уже инстинктивно идут к Шпилю. Все! Вот-вот весь город отключат и жизнь закончится. Весь Пантеон превратится в заброшенный квартал. Знаешь, почему светящееся шоссе уходит в темный горизонт? Это дорога до Шпиля, которая раньше была главной магистралью. По всей ее длине были жилые кварталы города. Теперь же эта дорога уходит во тьму. Скоро она поглотит и нас.

– Но, подожди, – опешил я. – Причем здесь я? Ты говоришь, будто я виноват, хоть и не понимаю в чем.

– В том, что нужно было быстрее бежать, – горько сказала моя собеседница и встала. – Ты и правда, опоздал.

– Стой, но ведь… – я дернулся за ней, как вдруг свет в баре погас.

Пытаясь нащупать руками стены, я двинулся к выходу, окликая на ходу девушку. Но в ответ я ничего не услышал. Звуки вдруг резко перестали существовать. Воздух уплотнился. Я провел рукой там, где, по моим предположениям, стоял стол. Моя ладонь свободно прошла сквозь бесплотную тень. Собравшись с духом, я изо всех сил крикнул бартендеру, чтобы он принес мне счет. Однако я не услышал звука собственного голоса. Воздух, как теплые чернила, принял меня в свои объятия и вынес из бара. Хотя никаких зданий больше не существовало. Ни стен, ни улиц, ни города. Чернильная материя затекла мне в глаза и расцвела в них первозданной тьмой. Она обволокла каждый мой внутренний орган и мягким потоком наполнила до краев душу. Я потерял ориентацию и перестал чувствовать пола под ногами. Повсюду была лишь первозданная тьма. Теперь она безраздельно правила всем, что было вокруг меня и тем, что было внутри. Я почувствовал, что не причин сопротивляться ей. Нет смысла противиться неизбежному. Расслабив мышцы, я почувствовал, что рука больше не болит. Моя физическая оболочка стремительно истончалась, как чужеродный объект в кислотной среде. Я становился частью тьмы вокруг. «Я действительно должен был бежать быстрее», – промелькнула последняя мысль у меня в голове, и я полностью угас, растворившись в вечности.

1011

– Ну что, как там твоя нейросетка?

– Все могло быть и лучше, – вздохнул Захар и откинулся в кресле, поглаживая косматую бороду. – Куда лучше.

В этот час офис уже должен был быть закрыт, но сроки сдачи проекта поджимали настолько, что Захару вновь пришлось взять ключ у руководителя и работать допоздна. В полутьме кабинета раздавалось клацанье по клавиатуре всего двух пар рук. Вторая принадлежала коллеге из соседней команды. Над чем она работала, Захар не знал. Да и не было времени проявлять любопытство – работа действительно шла не очень удачно.

Простенькая нейросеть для фундаментального анализа разного рода данных поначалу работала --">