Андрей Алексеевич Кокоулин - В эфирной полумгле

чем-то размышляя, затем вернулся к столу и склонился над газетой. Прыгающее пламя оттенило женскую фигуру на фотографии. Часть мостовой рядом с пятном лица показалась ему темней, чем остальные камни.

Хлопнула дверь.

— Эмерс, — оживился Соверен, — как машина?

Слуга, заглянув в кабинет, пожал плечами.

— Уже запущена, сэр. Катушки мы почистили. Щетки с магнетического колеса заменили на те, что привез господин Фрисон.

— Что ж, пошли.

Темный коридор прошивал дом насквозь, от парадных дверей до выхода во двор, к конюшне и хозяйственному сараю. Соверен шагал размашисто, вбивая каблуки в паркетные плашки. Эмерс едва за ним поспевал. Свеча в его руке выхватывала из мрака то перила уходящей наверх лестницы, то кадку с камелией, то пустоту комнаты с поблескивающими в глубине стеклами.

К звуку шагов скоро примешался глухой, идущий из-под земли стук. Стук был сдвоенный — бум-бум! И через паузу снова — бум-бум!

Соверен свернул к подвалу.

Несколько ступенек, крепкая дверь, и Эмерс приоткрыл рот — стук возрос и сделался пронзительно-звонким, давя на ушные перепонки. Металл бился о металл.

Бум-бум!

В подвале было сыро и холодно. У стен лежала земля, с труб над головой капало. Стук бился о старую каменную кладку. К нему прибавились свист и колкое шипение.

Хозяин и слуга миновали участок с бочками из-под вина, обогнули по плиточной дорожке крепь, подпирающую ослабшее перекрытие, и очутились в обширном помещении, полном пара и тусклого электрического света.

Бум-бум! От стука, казалось, дрожали не только воздух и стены, дрожало все естество.

В бурлящих, расходящихся в стороны клубах установленная в центре паровая машина то показывалась, то теряла очертания.

От черного цилиндрического котла с отверстой пастью топки будто лапы паука отходили трубы и патрубки. Два из них врезались в цилиндры поменьше, внутри которых взад и вперед тяжело ходили поршни. Бум-бум!

Пар рвался сквозь щели. Волнами наплывал жар. Крутилось через кривошип гигантское колесо, от которого к потолку и в дальнюю стену уходили толстые провода.

Чернела угольная куча, основательно подъеденная с одной стороны. Темнели вентили и какие-то короба. Пролом, через который устанавливали машину, так и не заделали до конца, и из него тянуло спасительной свежестью.

— Томас! — закричал сквозь пар Соверен. — Томас!

Он нырнул в белое облако и вынырнул у самого колеса, прошелся по шатким мосткам в опасной близости от движущихся частей машины.

Электричество шипело. В воздухе посверкивали разряды.

— Томас!

Бум-бум! — стучали поршни. Поди тут услышь. Бум-бум! Красноватый свет ламп с новыми угольными стержнями едва помогал поиску.

Соверен добрался до топки и нашел Томаса Хетчетта на лесенке, приставленной к котлу. Хетчет проверял показатели температуры и давления.

Соверен дернул его за штанину, заправленную в резиновый сапог.

— О! — сказал Хетчетт.

Он спустился и прокричал что-то под адский звон поршней. Лоб его блестел от пота.

Соверен показал на ухо. Тогда Хетчетт махнул рукой на поставленные в углу за загородкой верстак и лежанку. Соверен кивнул. Мощный клуб пара обжег ему лицо, и он, прижимая ладонь к глазам, чуть ли не вслепую побрел прочь от машины.

Эмерс поймал его за рукав и подвел к пролому.

— Подышите, сэр.

Соверен благодарно пожал старику плечо.

Через остатки кладки и вывалы земли, идущей на подъем, вид открывался как из норы или из берлоги — немного тумана и небо, окаймленное понизу верхушками кустов. Возможно, так этот свет виделся еще из одного места. Из могилы.

Соверен не выдержал и выбрался-таки наружу, подальше от зверского грохота поршней и густой и липкой жары.

Хетчетт вылез вслед за ним.

— Сэр, у вас какое-то дело?

Как и всякий человек, длительное время проводящий среди постоянного шума, он привык говорить чрезвычайно громко, полагая как раз, что его не слышно. Хотя поршни и лупили тише, глотка Хетчетта работала в полную силу.

Парень он был молодой, где-то в Саут-Треммонде у него была подружка. Соверен надеялся, что глухая.

— На сколько останавливали машину?

— Как обычно, — проорал Хетчетт. — Чистили колосник, заливали воду. Эмерс еще с катушкой возился. Думаю, не больше четырех часов в эту ночь, сэр.

— Хорошо. Вы нашли сменщика?

— Да, — кивнул Хетчетт, — есть один малый, Уэс Риндером, мы росли вместе. Он не любопытен и --">