Александр Васильевич Коклюхин - Стойбище цивилизаторов

Виктор БЕЗАЙС Стойбище цивилизаторов 

1. 

«Зубная паста „ОПТИМУС“ — залог хорошего настроения и взаимной любви!» — улыбающаяся неоновая девица в бикини мчалась на огромной, в несколько этажей, акуле по мерцающим электрическим волнам. «Идиллия, — грустно подумал Новак. — Искреннее чувство на почве здоровых зубов. Почистил их „Оптимусом“ — и возлюбил ближних. Сразу, скопом… Вот только взаимности может и не получиться: всегда найдутся такие, что пользуются другой пастой, а то и вовсе не чистят зубов…»

Ночной город до краев полнился рекламой. Неон рассыпался по карнизам и фасадам зданий, взрывался разноцветными искрами. Над зданием мэрии, разбрызгивая фиолетовые сполохи мигалок, пролетел в сторону южной окраины полицейский вертолет.

Новак проводил вертолет взглядом и закурил сигарету. Он стоял у раскрытого окна, и отсветы рекламы скользили по его худощавому лицу.

В комнате было душно, накурено, пахло джином. В углу на столике светился монитор персонального компьютера. Новак готовил репортаж о неудачном ограблении антикварной лавки для утреннего выпуска «Плейн диллер» — газеты, где он работал в отделе уголовной хроники. Репортаж получался веселым, тем более случай был анекдотичный. Грабитель наставил на хозяина старый «кольт» и потребовал наличность. Хозяин же оказался тертым малым, залепил ему оплеуху, связал и вызвал полицию. Те приехали и, добродушно посмеиваясь, погрузили ошарашенного таким исходом неудачника в машину. Довольный комиссар разразился по этому поводу длинной речью о растущей преступности и жалких фондах.

Новак стряхнул пепел с рукава пижамы и посмотрел в угол. Себя он считал неудачником. Сколько ночей он стучал по клавиатуре, курил у окна, пил джин, от которого не пьянеешь, а только болит голова? Что получил взамен? Джоан и та последнее время или молчит, или злится… ну да ладно, на нее иногда находит… Кстати, не позвонить ли ей?

Загасив сигарету, Новак вернулся к столу. Налил в стакан джина и с сомнением посмотрел на видеофон. «Нет, — решил он, — сначала добью репортаж, чтоб над душой не висело. Что там комиссар говорил про полицию? Лицо государства? Этак, если развить мысль, то и армия — лицо государства, и президент, и те, кто бегает с „кольтами“, требуя наличность…  Сколько же лиц у государства?» Новак фыркнул. Ладно, пусть на этот раз будет полиция. Во главе с комиссаром. Хотя тот как-то пожаловался Новаку, что скоро, наверное, уйдет в отставку: помощник, сукин сын, расторопность свою перед начальством показывает, на ходу подметки рвет. Жизнь есть жизнь, господин комиссар, и аутсайдеры не такое уж редкое в ней явление. Новак тоже, когда учился в колледже, думал заняться большой литературой. Думал, газета — самая подходящая для этого платформа: наберется опыта, набьет руку. Стал уголовным хроникером. Платформа оказалась болотом. Вначале были идеи, но не было времени. Теперь ни времени, ни идей.

Новак допил джин и сел за работу. Через полчаса он загрузил файл, соединился по каналу с редакционным компьютером и переправил материал.

Уже в постели он вспомнил, что собирался позвонить Джоан, но подниматься было лень, и Новак решил, что сделает это утром. 

2. 

Звонок был долгим, настойчивым. Новак с трудом разлепил веки и, чуть пошатываясь со сна, подошел к видеофону. В левом виске толчками пульсировала боль. За окном едва брезжило. Новак поморщился и щелкнул клавишей.

— Очень хорошо, что ты дома! — сказал с экрана редактор отдела уголовной хроники Билл Хэйден.

— Вот уж действительно, — угрюмо согласился Новак, потирая висок. Боль не проходила. Кажется, даже наоборот, усилилась.

— Значит так, — Хэйден поправил роговые очки с дымчатыми стеклами, — сейчас ты поедешь в обсерваторию…

— Прямо сейчас? — уточнил Новак.

— Прямо сейчас. Бросай все и поезжай. Мы тебе оставляем первую полосу завтрашней газеты. Сегодня дадим дайджест из центральных. Действуй в режиме «бласт оф»!

Новак присвистнул: не так уж часто его материалы выходили на первой полосе.

— Что там стряслось? — спросил он.

— Ты читал сегодняшние газеты?

— В такую рань? — удивился Новак.

— Ах, да! — Хэйден озабоченно потер обширную лысину. — Я тебе сейчас пошлю, разберешься. И не теряй времени.

Он отключился, и через минуту ожил принтер компьютера.

Новак вытащил из него --">