Андрей Альбертович Анпилогов - Первое Звено и Чёрный Замок

захлестали дождём. Мы рванули с места на приличной скорости.

Как только мы начали спускаться по горной дороге, за нами увязался длинный и чёрный кроссовер. Видно, ни только мы одни решили обследовать знаменитый пещерный город после сильнейших подвижек земных пластов.

– Чёрные копатели, не иначе, чёрт бы их побрал, – сказала мама. – Рассмотри их номер.

Я посмотрела в заднее стекло. Номера были заляпаны грязью.

– Они замазаны, – сказала я.

Мама нажала на газ, но кроссовер неумолимо приближался. Тогда она отстегнула ремень безопасности и достала из сумки травматический пистолет. Я взяла альпеншток в правую руку. Потоки воды заливали стёкла. Видимость была не более двадцати метров. Но мы знали, что впереди, на перекрёстке, находится стационарный пост полиции. До него оставалось около двух километров. Это было видно по навигатору. Горная дорога осталась позади. Мы выехали на трассу. Кроссовер пошёл на обгон. Он поравнялся с нами и пытался нас остановить, перекрывая дорогу. Его усиленный бампер из стальных хромированных труб почти касался нашей машины.

Мама не уступала.

– Фотографируй! – крикнула она. Я достала смартфон. На переднем сиденье кроссовера я видела водителя и пассажира. Оба были в балаклавах. У водителя был хохочущий рот и выпуклые бараньи глаза.

Мама резко взяла вправо, а потом влево, пытаясь вывернуться из – под кроссовера. Наша машина пошла юзом. Смартфон выпал из моих рук. Мы слетели с дороги и врезались в ствол большого дерева. Был сильный удар. Меня рвануло вперёд, но ремни безопасности удержали. А мама ударилась левой стороной головы о стекло. Её ремень безопасности был отстёгнут. Завыла сигнализация, замигали фонари. Я смотрела на маму. В уголке её рта показалась капелька крови. Её немигающие глаза я никогда не забуду. Слёзы начали душить меня. Я крепко сжала в кулаке рукоять альпенштока, и открыла дверцу машины….

В это время на перекрёстке показался грузовик с яркой эмблемой «МЧС» на борту. Он поворачивал на нашу дорогу. В его кузове, под натянутым брезентом находилось не менее десятка сотрудников в форме и касках. Чёрный кроссовер стоял рядом с нашей машиной, но никто из него не выходил. Я вышла из машины. Моя правая рука наполнилась огромной силой. Я выждала паузу, и вломила альпеншток в лобовое стекло кроссовера. Грузовик МЧС остановился в десяти метрах от меня. Из его кузова стали выпрыгивать крепкие мужчины. В этот момент чёрный кроссовер рванул с места. Альпенштока на том месте, где он стоял, не оказалось…

Через десять минут, рядом с грузовиком МЧС остановилась полицейская машина.

На мой вопрос полицейскому – видел ли он чёрный кроссовер, перекрывший нам дорогу? – старший лейтенант отрицательно покачал головой…

Затем он спросил меня, могу ли я назвать марку и номер автомобиля, обогнавшего нас. Я сказала, что номер машины был замазан грязью, а марки чёрных кроссоверов для меня неразличимы. Правда, капот у кроссовера был несколько горбат, как нос у крупной крысы. Мама была без сознания. Ей делали искусственное дыхание. Через тридцать минут её перенесли в подъехавшую «скорую помощь». Я взяла свой рюкзак, бросила в него мамину сумку. Меня не хотели к ней пускать. Но я всех растолкала и поехала вместе с мамой. Я сидела рядом с ней. Она так и не моргала. Слёзы продолжали бежать из моих глаз. Работал аппарат искусственного дыхания. Вдруг мама сорвала пластиковую маску, прижала мою голову к себе, и очень тихо прошептала: «Прощай, не отдавай…»

Врач, сидевший рядом, снова надел на неё кислородную маску. Но через несколько минут мамы не стало….

На следующий день мне позвонили из полиции и сказали, что следов удара, или соприкосновения постороннего автомобиля с нашей машиной не обнаружено, а сама машина находится на стоянке в полиции. Вместе с полицейскими, я отвезла все, найденные в подземном городе артефакты в институт, где работала мама. Мне сказали, что будет большое денежное вознаграждение, после оценки найденных сокровищ. А это были действительно сокровища…. Фотографии, сделанные мамой в подземном городе, не получились. Флэш-карта фотоаппарата была испорчена. Её не смогли восстановить…

Но диадему я оставила. Я бы её не отдала никому, никогда, и не за что. Она стала частью меня, частью моего организма. Я это скоро почувствовала. Мои густые волосы легко её скрывали от посторонних глаз. От диадемы исходит энергетика светлой силы, я --">