Рэки Кавахара - Accel World 23: Признание Черноснежки

С тех пор, заручившись поддержкой Тиюри и Такуму, Харуюки старался как можно чаще устраивать у себя дома совместные обеды Нега Небьюласа. Ему было приятно видеть, как Черноснежка весело болтает с Фуко, Утай и Акирой в зале квартиры семейства Арита, при этом с аппетитом уплетая то, что они вместе наготовили, но, быть может, всё это время Харуюки лишь выдавал желаемое за действительное, и не сумел по-настоящему помочь ей. Как бы он ни старался, до сих пор не распутанный сложный клубок семейных обстоятельств, из-за которых она продолжала жить в одиночестве в этом доме, продолжал тяготить Черноснежку.

Поборов боль в груди, Харуюки пожелал ей приятного аппетита одновременно с тем, как это сделала она, и первым делом взял в руки миску горячего супа. Отпив из неё как можно бесшумнее, он ощутил, как во рту разливается насыщенный аромат бульона.

— А… Потрясная вкуснотища, — не задумываясь, выпалил он.

Черноснежка опустила ресницы и усмехнулась.

— Ясно. Рада, что тебе понравилось… хотя я всего лишь перелила его из банки в кастрюлю и подогрела.

— А, э-э, я думаю, он такой вкусный как раз потому, что ты грела его в кастрюле, а не микроволновке.

— У меня индукционная печь, так что в любом случае работало электричество… Ох, да что это я? Надо было сказать, что разогрела суп Инкарнацией.

Харуюки засмеялся в голос — Черноснежка в кои-то веки пошутила по-настоящему. Отхлебнув ещё разок, он вдруг задумался.

— Конечно, ей нельзя поднять физическую температуру… но по-моему, она и правда существует.

— Ты сейчас про Инкарнацию?

— Да. Как-то раз тётя Момоэ… это мама Тиюри, сказала мне, что кушанье, даже приготовленное из тех же самых продуктов и по тому же самому рецепту, будет вкуснее, если готовить его с душой. В детстве я был скептиком… да и сейчас им остался, но тут всё равно задумался — а вдруг это правда…

Харуюки взял миску обеими руками и почувствовал, как тепло передаётся через стенки кружки его ладоням.

— Вкладывать душу, — продолжил он медленно преобразовывать мысли в слова, — это значит думать о том, кто будет есть твою еду, а не просто готовить её механически, как кухонный комбайн. Если так, ты, сам того не осознавая, начинаешь подбирать количество специй, температуру и так далее, разве нет? Конечно, это не Ускоренный Мир, тут от одного только мысленного образа ничего не происходит, но если чувства влияют на результат, по-моему, это тоже можно назвать Инкарнацией — в широком смысле слова.

— Хм… — протянула Черноснежка с лёгким удивлением на лице и опустила взгляд на свою кружку. — Если так подумать, я, может, и правда старалась не перегреть этот суп… чтобы беспечный Харуюки не обжёг себе рот.

— А, п-понятно. Спасибо, что подумала обо мне… — Харуюки втянул голову в шею.

Черноснежка подняла глаза и снова улыбнулась.

— Возможно, ты прав — над этим супом действительно могла самую малость поработать Инкарнация. Но я могу сказать то же самое и о еде, которую ты купил. Ты ведь выбирал её не наобум, правда?

— Что?.. — Харуюки опустил взгляд на стол, застигнутый врасплох этим вопросом.

На большой овальной тарелке лежала его порция салата Кобб, рогалики с жареной тыквой и паштет из лосося. Рядом на маленькой тарелке ждали тортилья-ролл и багетный сэндвич. Лимонный пирог, купленный на десерт, скрывался в холодильнике. Разумеется, все эти угощения он выбирал не наугад. Возможно, Харуюки и не знал вкусов Черноснежки досконально, но всё равно пытался найти то, что ей понравится. Правда, он пока не знал, угадал ли с выбором.

— Ну-у, да… Мне показалось, тебе нравится, когда побольше овощей, вот этим я и руководствовался.

— Спасибо, всё выглядит очень вкусно. И раз такое дело, можешь запомнить, что я, в принципе, ем любую еду. Немного недолюбливаю разве что спагетти с соусом из чернил кальмаров… Дело в том, что в детстве меня строго отчитывали, когда я привередничала. Наверное, как раз потому у меня и нет никаких особенных пристрастий.

— П-понятно…