Алексей Григорьев - Альфа-Ноль (СИ)

Спектр-2 Альфа-Ноль

Пролог

Уважаемые читатели, предлагаю вашему вниманию продолжение серии. Лайки, репосты и награды помогут продвигать произведение! Буду благодарен за них. Всем добра и приятного чтения!

Пролог.

— Еор, мы, наконец, вышли на святотатца. Немыслимо, но обнаруженные следы ведут на Землю. Мир, где нам предстоит отыгрывать роль Помощников и бороться за победу,- даже через трехмерную проекцию было заметно, что перекачанный атлант- переросток нервничает.

— Ты уверен? — деланно безразлично произнес, с белыми, как снег, волосами пожилой, но ещё не старый мужчина.

— Более чем! Согласно вашему приказу, останки предка подвергли ритуалу возврата спектральной памяти. Кости вибрируют, стоит только приблизиться к планете. Вне всяких сомнений, с помощью реликвии мы быстро отыщем еретика.

— Видишь, а ты сомневался, тратить ли миллион. Пускай, мы и не так богаты, как Звездный Караван, но зато у нас есть честь. И не только она одна. Другие не дают нам и шанса на выигрыш. Глупцы. Никто и ничто не сможет противостоять силе школы Незыблимого Атланта после пробуждения предка. Сохрани знание в тайне, до спуска. Будем надеяться, что абориген, опередивший время и нашедший останки основателя в теневой зоне, не сгинет в первых ивентах. Поймаем негодяя и окропим его кровью мощи праотца. После чего они превратятся в сильнейший артефакт, который принесёт нам победу.

— Почему вы думаете, что останки продал именно дикарь? Может, это дело рук кого-то из Чистильщиков. Раеняне уже спустились на планету,- попытался возразить беловолосому собеседник.

— Никогда не сомневайся в моих словах. Увидишь, что я прав, а пока готовьтесь к отбытию,- завершил диалог еор и отключил связь.

Где-то в глубине космоса, на корабле атлов, малочисленной расы, назначенной Помощниками на Период Выживания дикой планеты Земля.

— Мама, мамочка! Ну, где же ты⁈- наверное, так закричал Алешенька, если бы смог, но полные тринадцать лет никчемной жизни пролежал в кроватке, как овощ.

Малыш бы и помер давным-давно, если бы не забота родительницы. Как мать, эту женщину мальчик признал намного позже рождения. Поначалу осознавал ее как нечто большое, родное и тёплое, отличное от других — холодных и чужих.

Позже Леша научился распознавать голоса посторонних. Жалость, часто и злорадство, в них. Как же, воровку государственных средств и непоколебимую бизнес-вумен наказал бог. Наградил сынком калекой.

Особо злопыхали завистливые санитарки. У бесчувственных сук не вызвало сочувствие даже то, что несчастная не сдалась. Сама пережила предательство мужа. Сама выходила никому не нужную, кроме нее, кровинку. Сама заработала первые деньги на лечение неизвестной болезни. Сама надеялась всеми фибрами души на выздоровление квелого младенца. Сама, от безысходности, наняла сиделку и пахала, как вол, чтобы заработать средства на поддержание жизнедеятельности сына. Все сама, сама, сама…

Ее не жалобы, а крики сердца, ежедневно выслушивал прикованный к постели мальчик. На людях она не показывала боли и тревог, а вот в палате, оставшись в одиночестве, вовсю предавалась чувствам.

Малыш слушал стенания матери и больше всего жаждал две вещи. Быть понятым ненаглядной родительницей и отплатить ей за добро. Именно эти желания и не дали сойти с ума, не позволили сдаться, заставили бороться долгие годы. Именно они придали сил в тот злополучный для человечества, а для него самый счастливый, день.

Сутки стартовали, как обычно. Его помыли, сменили памперс, грубо запеленали. Привычно, дебелая тетка забубнила о том, как этому прыщу повезло, что его мамаша сказочно богата и оплачивает дорогущие процедуры для бесполезного куска мяса.

Как и всегда, за последние десять лет, гнев поднялся где-то глубоко внутри, но вот в дальнейшем все отличалось. Сперва, ожидаемо, пришла мать. Подняла, прижала к груди. Защебетала о том, что ее Лешенька обязательно выздоровеет и поправится. Ещё недолго потискала тщедушное тельце и, со слезами на глазах, хотела положить назад, как вдруг вздрогнула и выронила.

По воздуху прошла незримая для всех, но не для маленького Алексея, волна. Хотя, какого маленького? Ему уже исполнилось тринадцать, пусть и выглядел лет на пять. Боль --">