Павел Сергеевич Иевлев - Велосипед судьбы (СИ)

Это я у цыган нахваталась, пока с табором кочевали. Вот кто действительно умеет, а я так…

– А ты правда цыганка?

– Honoris causa1.

– Ого, ты знаешь латынь?

– Ого, ты понял, что я сказала?

Они посмотрели друг на друга и заржали хором.

1 Honoris causa (лат.) – почётная степень, полученная «за заслуги».

– Меня приняли в табор. Это ничего не значит, на самом деле, – объяснила девочка. – Просто жест благодарности за… Неважно, за что. Но мне нравится представляться «Цыганка Вася». Люди смешно реагируют.

– Просят погадать?

– Иногда, – фыркнула Василиса. – Чаще проверяют кошелёк.

– А ты что?

– Смотрю мудрым взглядом и говорю: «Судьба твоя покрыта туманом неизвестности, тебя ждут великие испытания и большая любовь! Позолоти ручку, яхонтовый!» Меня тётя Симза научила.

– И как, золотят?

– Не знаю, я пока всего один раз попробовала. Но мужик почему-то вырвал руку и убежал. Может, у меня взгляд недостаточно мудрый?

– А покажи!

Василиса надула щёки, выпучила и слегка скосила к носу глаза.

– Как по мне – премудрейший! – заявил парень. – Я бы позолотил.

– Может, мне однажды повезёт. Вот, пришли.

***

На краю площади висит над землёй волантер. Огромный, отливающий тёмным металлом дирижабль с каплевидным твёрдым баллоном, крестовидным оперением руля и двумя мотогондолами на выносных штангах.

– Даже не верится, что вижу настоящий волантер, – сказал Даниил. – О них куча легенд ходит. «В древние времена, когда над Дорогой парили волантеры…»

– Я ни одной легенды не слышала, – призналась Василиса. – Хотя я на нём младший механик. Ну и капитанская дочка заодно.

– Капитанская дочка? – рассмеялся Данька. – Это очень смешно.

– Почему?

– Когда по морям ходили парусники, то «капитанской дочкой» называли плётку-девятихвостку, которой наказывали провинившихся матросов. «Капитанская дочь тебя уложит в постель» – матросский фольклор.

– Ничего себе! Я не знала. Мой отец служил в военном флоте, но на подводной лодке. Парусов у них не было, плёток, я надеюсь, тоже.

– И песню не слышала?

– Какую?

Данька поставил велосипед на подножку, упёр руки в бока и запел, слегка приплясывая на манер ирландской джиги:

What will we do with a drunken sailor,What will we do with a drunken sailor,What will we do with a drunken sailor,Early in the morning?

https://music.yandex.ru/album/19006882/track/89512614

– Что нам делать с пьяным матросом? – перевела Васька.

– Ну да. Представь себе – парусник несколько месяцев в рейсе. Приходит в порт, матросов отпускают на берег… Куда они идут?

– Куда?

– В кабак, разумеется. Ну, ещё в… Неважно.

– Я поняла. И что?

– И вот, надо отправляться дальше. Поднимать якорь, ставить паруса, всё такое. А матросов под утро принесли на борт пьяными в стельку, они лежат на палубе вообще никакие. И что с ними делать?

– И что же?

– Ну, песня длинная, там много разных предложений выдвигается. Побрить живот ржавой бритвой, например

– Shave his belly with a rusty razor,Shave his belly with a rusty razor,Shave his belly with a rusty razor,Early in the morning? – пропел он на тот же разухабистый мотив.

– Зачем? – удивилась Василиса.

– Понятия не имею. Там много странного – посадить его в шпигаты с трубкой: «Put him in the scuppers with a hawse pipe on him». Или связать его бегущим канатом: «Truss him up with a runnin’ bowline», что вообще не очень логично, потому что как он работать тогда будет? А вот ещё: «Stick on ‘is back a mustard plaster».

– Поставить горчичники?

– Ага. Представь, какая жестокость! Но я про этот куплет:

Put him in bed with the captain’s daughter.Put him in bed with the captain’s daughter.Put him in bed with the captain’s daughter.Early in the morning?

– Да уж, – покачала головой Василиса, – какие бездны смыслов открылись мне внезапно. Не знаю, как на это реагировать. Я ведь всё равно капитанская дочь, ничего не поделаешь.

– Я тебя не обидел случайно? – спросил Данька.

– Да вроде бы нет…

--">