Владимир Геннадьевич Поселягин - Жаркое лето 43-го

Жаркое-лето-43-го Владимир Поселягин

Глава 1.

«Война — это не покер! Её нельзя объявлять, когда вздумается! Война — это… война!»

Очнувшись, я поднял голову, а то подбородок упирался о грудь, и потянувшись как смог, расправляя плечи, осмотрелся. Хм, в голове сразу всплыло «ТТХ» танка, внутри которого я нахожусь. Да обычный советский «МС-1», первого уровня. Причём не модернизированный. Вызывав интерфейс меню, просмотрел отдел Исследования. Ну да, ничего не исследовано, все страны нужно поднимать с нуля. Да один интерфейс показал, что я вернулся именно в старую игру, и это не новая, созданная советскими программистами с нуля.

Тут думаю стоит пояснить о чём я. Начну с себя. Я был обычным менеджером, но как-то в новогодние каникулы заигравшись в «Офф танки», вдруг оказался на той самой войне, в танке «ИС-3», в начале Второй Отечественной войны. Хорошо повоевал, даже защитникам Брестской крепости помог вырваться из ловушки, Минск освободил, а убил меня обычный окруженец, мной же и освобождённый из плена. Пусть и случайно застрелил, но было такое. Вернулся в родной мир и понял, что он мне не родной, будущее заметно изменилось, да и я стал владеть иностранными языками как родными. Сказалось использование танков разных стран, в будущем я был переводчиком. Проверил по интернету и обнаружил, что мои действия на той войне в истории оставили заметный отпечаток. Год прожил, очень даже неплохо, и снова в тот же день в новогодний праздник я оказался в игре. Но уже в конце весны сорок второго года. Тоже отлично поиграл, особенно в Румынии побывал, или в Африке, помогая корпусу Роммеля. Спас из концлагеря генерала Карбышева и сына Сталина, Якова, но погиб под бомбами Люфтваффе. И снова изменение будущего. Я проживаю в Советской Империи, женат на немке, она врач-педиатр, у нас дочка и ожидается ещё одна. Но это ещё не всё. Обо мне знали, и вскоре вышли на контакт, но об этом чуть позже. Да, год жизни в Советской Империи, и я снова переместился в тот же день, как и обычно, хотя в Империи это рабочий день, отдых после Нового Года всего из пяти дней был. Так вот, взяли меня сразу после дня рождения сестрицы. По выходу из квартиры родителей, где я фактически с нуля знакомился со многими родственниками. Родителей я итак знал, мои, те же самые. Оказалось, из какого года капитан-танкист Валентин Шестаков, да и данные его, спецслужбы знали, генерал Малиновский сообщил, по возрасту подходило несколько, за ними и наблюдали, прослушивали, а когда я Эльзе, супруге своей, сообщил про амнезию, сразу встали в стойку, ну и взяли на выходе. Особо не ломали, но работали профи, даже про безразмерное хранилище выпытали, да и как мне сохранить такое? К счастью, я даже на пользу себе всё провернул. Мой танк, «Т-35» теперь экспонируется в Музее Боевой Славы в Кубинке. На ходу танк. Туда же легковушка ушла и мотоцикл. Оружие забрали спецслужбы. Так вот, я ушёл из МИДа, и пошёл инженером в музей Кубинки, восстанавливал боевую технику времён Второй Отечественной войны. Сам участвовал в поднятии их из болот. В Германии работал, «ИС-2» подняли из болота, целый, только двигатель гидроудар схватил, и сейчас танк в музее выставлен. «ИСУ-152» в Польше, он пока на восстановлении. Это всё что за лето из рек и болот поднял лично, но восстановить я успел куда больше. Знаете, эта работа мне настолько по душе пришлась, что я понял – моё. С семьёй отлично, о кладе в Африке спецслужбы из подслушанного разговора узнали, пришлось выдать место захоронения. Самого за границу не пустили, не выездной я, но видимо нашли, крупная сумма мне на счёт поступила, так что с семьёй я переехал в новую двухуровневую кооперативную квартиру, полностью выкупленную у государства. На жену оформил. Рядом приобрёл двухместный гараж. Тоже кооператив. У меня внедорожник, до места работы сорок минут всего, у жены минивэн-«мерседес». Эльза жуть как довольна квартирой была, занималась младшей дочкой. Маша часто напоминала о сказке про Билла, маленького мага, и я успел написать первую часть, даже подержал книгу в руках, пятьдесят тысяч вышло в печати, спрос высокий, но через две недели наступил этот день и произошёл заброс меня в игру.

То, что я снова в игре окажусь, не только я предполагал, но и те учёные, что были допущены до информации по мне. Особенно их моё безразмерное хранилище интересовало. Но восемь месяцев исследований, меня вызывали в «НИИ», где они работали, раз в --">