Джеймс С. А. Кори - Падение Левиафана

слабые места. Мускулы истончились. Он встал, заложил руки за спину и подошел к окну посмотреть, что увидит. Он видел.

За окном моросил светлый дождь. На дорожках стояли лужицы, блестела отмытая трава. Он потянулся к Терезе и нашел ее. Она была не близко, но и не в беде. Как будто он опять следил за ее прогулками по дикой местности, только на этот раз без помощи объективов. Его любовь и снисходительность к ней были огромными. Как океан. Но не торопили. Лучшим проявлением любви к ней станет его труд, и он взялся за работу.

Дуарте вывел общую сводку – так он начинал каждый день. Обычно сводка занимала страницу. Эта составила целый том. Он разобрал ее по категориям, выделил ветку, относящуюся к трафику через пространство колец.

Дела без него шли, мягко говоря, не лучшим образом. Научный доклад по гибели станции «Медина» и «Тайфуна». Военная аналитика по осаде Лаконии, по потере строительных платформ. Резюме разведки по нарастанию сопротивления в разрозненных системах и сведения о попытках адмирала Трехо без него сберечь его мечту об империи.

Однажды, вскоре после кончины своей матери, Тереза решила приготовить ему завтрак. Она была совсем маленькой, ничего не умела, и вышло у нее плохо. Он запомнил пережаренный кусок хлеба с горкой джема и пристроенным сверху кусочком масла. В том сочетании самоуверенности, любви и жалости была своя красота. Воспоминание потому и уцелело, что любовь так точно сложилась с чувством неловкости. То же было и здесь.

Теперь он отчетливо сознавал пространство колец. Он слышал его отзвуки в ткани реальности, как, прижавшись ухом к корабельной обшивке, слышишь работу двигателя. Ярость врага была теперь для него явной, как если бы он слышал ее голос. Визг, раздирающий нечто непохожее на воздух в чем-то, что нельзя назвать временем.

– Адмирал Трехо, – позвал он, и Антон вздрогнул.

* * *

Шла пятая неделя пресс-тура, который Трехо сочетал с реконкистой Солнечной системы. Он, досуха выжатый долгим днем рукопожимания и речеговорения с местными чиновниками и вождями, засел у себя в каюте. Он воплощал лицо держащейся на соплях империи, заслонял собой, не давал никому увидеть, как близок ее конец. После недели на жестоком ускорении от Лаконии эта работа давалась ему тяжело. Больше всего на свете он мечтал основательно выпить и на восемь часов залечь в постель. А лучше на двадцать. Вместо этого он вел видеосовещание с генеральным секретарем Дачетом и его марсианским коллегой – оба находились сейчас на Луне, достаточно близко, чтобы световой лаг не мешал разговору. Политики лгали улыбками. Трехо улыбкой угрожал.

– Разумеется, нам понятна необходимость возведения орбитальных верфей и их скорейшего ввода в строй, – говорил Дачет. – Но, учитывая правовой вакуум после недавней атаки на Лаконию, нас в первую очередь волнует безопасность предприятий. Нам нужны гарантии, что ваши корабли сумеют защитить столь ценное имущество. Нам совершенно не хочется изображать из себя мишени для подполья.

«Вам только что надавали пинков, подорвали ваши верфи, угробили два самых мощных корабля, и империя ваша едва жива. Хватит у вас кораблей, чтобы заставить нас подчиниться и работать на вас?»

– Да, мы понесли потери. – Трехо растягивал слова, как всегда в гневе. – Однако причин для озабоченности нет. Наших истребителей класса «Пульсар» более чем достаточно для обеспечения безопасности системы Сол.

«Две дюжины таких кораблей позволили мне вернуть вас под свою руку, а если не будете слушаться, у меня их еще до хрена».

– Превосходно сказано, – подключился марсианский премьер-министр. – Прошу вас сообщить верховному консулу, что мы не пожалеем усилий для соблюдения графика производства.

«Пожалуйста, не надо ковровых бомбардировок наших городов!»

– Я передам ему, – ответил Трехо. – Верховный консул дорожит вашей верностью и поддержкой.

«Дуарте – слюнявый маразматик, но, пока вы даете корабли, позволяющие не развалить империю на куски, я, так и быть, не стану превращать ваши планетки в стекло, и может статься, все останутся в выигрыше».

Трехо отключил связь и откинулся в кресле. Он уже слышал тихий зов припасенной в каюте бутылки виски. Застеленная свежим бельем постель звала куда громче. Времени не было – ни на первое, ни на второе. Подполье все еще баламутило тринадцать сотен систем. И это только его человеческие проблемы. Вдобавок к ним предстояло разобраться с вратами и --">