Анна Стивенс - Плоть и деньги

отрепетировано. О да, если бы это было отрепетировано, у меня не было бы семи погибших членов экипажа, которые я вижу отсюда. И Гарн был бы насажен задницей на мое копье.

— Ты выходишь, Гарн, или нам нужно прийти и вытащить тебя? — Ее крик был сплошной бравадой – шансов на то, что кто-нибудь полезет в это месиво из осыпей и валунов с намерением выбраться оттуда с пленниками, было меньше, чем у голодной змеи, — но попробовать стоило.

— Я так не думаю, малышка, — крикнул Гарн, и глаза Сил сузились. — Нет, если только ты не собираешься снять свои брюки и поручить мне присмотреть за твоей попкой.

Сил вздохнула.

— Да, этот никогда не стареет.

— Может я пойду, а вы тут сами разберетесь — прошептала Этта.

— Лежи тихо, — процедила сквозь зубы Сил. Она повысила голос.

— Как насчет того, чтобы ты сначала сбросил свои, а я вонзила свое копье в твою задницу?

Вместо ответа полетели стрелы, а "Железные Клинки" и "Кровоточащие Глаза" бросились врассыпную в поисках укрытия. Сил поймала взгляд Ренна. Щелчок пальцами и рывок головы, и ее верный друг схватил еще два "Клинка" и они скользнул за фургон, затем нырнул в камни на стороне ущелья Гарна.

— Они держат нас здесь, — прошептала Сил Этте, когда они вместе скорчились за сомнительным укрытием в виде мертвой лошади. — Я предполагаю, что мы ждем команду Лобба. Я послал Ренна на разведку, но укрыться с другой стороны гор сейчас был бы отличной идеей, да?

— Ты вероломная, жуликоватая маленькая сучка, Сил "Каменное сердце", — сказала Этта, и линия ее плеч говорила о поражении. — Это двойной обман? Ты знала о сделке Гарна со мной, не так ли, а потом предложила ему кошелек послаще, чтобы он убил меня?

У Сил отвисла челюсть.

— Ага, и чтобы моих собственных войнов убили вместе с твоими? О Боги, выпивка испортила твой мозг, мама. Это не обман. Что бы мы ни сделали, независимо от вражды в нашем прошлом, я бы не стала подставлять тебя перед твоей командой. Я "Каменное Сердце", да, но у меня не холодное сердце. И пизда, — добавила она.

Новые стрелы прервали их задушевный разговор. Желудок Сил скрутило. Этта действительно считала ее способной на это? Они мало разговаривали в последние годы, это правда, и слова, которые они сказали, были горькими и полными острых упреков, но все же… Этта была ее матерью.

Сил рискнула бросить взгляд через седло. Теперь на противоположной стороне ущелья из скал выбирались люди. Гарн и его команда идут, чтобы покончить с этим.

— Мне жаль, — сказала Этта.

— Что такое? — встревожилась Сил.

— Это причинило бы мне меньше боли, если бы ты предала меня.

Нож Этты вонзился Сил в живот, острие пробило куртку, застряло в кольчуге, а затем, в основном потому, что Этта колотила по рукояти тыльной стороной другой руки, скользнув — визжа — проникло в плоть. Сил ахнула и обнаружила, что обе ее руки лежат на руках Этты, и отстранилась, в то время как Этта напряглась.

— Что? — выдавила она, а затем застонала, звук был таким же долгим и протяжным, как медленный путь лезвия по ее плоти. — Почему?

— Ты действительно думала, что я простила то, что ты сделала, девочка? — Этта хмыкнула. — Ты убила Дирана. Ты убила его, а потом ушла, как будто спасла мир.

Ее дыхание отдавало перегаром.

— Я давно ждала этого момента.

Это был длинный нож, и его лезвие было сейчас внутри Сил. Волна горячего и холодного, острого и жидкого, и боли, мертвые боги, боли накрывала умирающую. Огонь преследовал лед, преследовал расплавленную сталь в ее животе, и сильные руки Сил были такими слабыми, выскальзывая из рук ее матери, неумолимой, неудержимой. Она хотела напомнить Этте, что Диран был торговцем мясом, похищал и выкупал детей важных людей. Что он заслужил каждый час смерти, которую она ему подарила, когда увидела, что он сделал с теми, чьи семьи не могли заплатить. Но нож лишил ее голоса, так же верно, как забирал ее жизнь, и слова застряли у нее в груди.

— У меня есть репутация, малышка, созданная годами, проведенными с Дираном. — Этта зашипела. — И у "Кровоточащих Глаз" есть репутация. Так что не жди пощады, дочь моя, не жди снисхождения к своей команде. Они все умрут здесь. С тобой. Под толщей камней.

Этта фыркнула, и слабая улыбка появилась на ее лице.

— Я поэт.

— Поэт, не так ли? — Сил застонала. — Тогда зарифмуй вот это!

Последние силы ушли на то, --">