Владислав Хохлов - Инстинкт

должно умереть людей, чтобы ты понял? — Когда Нейт пытался говорить быстро и чётко, из его рта капала кровь, ещё более пачкая его броню.

— Мне жаль, что всё так вышло. Я тоже оплакиваю все эти смерти, но я вернусь в бункер и восстановлю его. — Томас продолжал разговор с Нейтом, несмотря на то, что прекрасно осознавал, как тот страдает. Он смотрел словно на куклу, к которой ничего не испытывал. Местами ему казалось, что это очередное посмертное наваждение. Юноша хотел подольше поговорить с человеком, с которым его связывает много общего.

— Боюсь, это плохая затея. Прошло много времени, скорее всего туда пришли. Возвращаться туда только за трупами!

— Тогда мы уедем в Граунд-Хилл.

— И туда… Помнишь старика? Я приказал убить его, чтобы не болтал. Всё списали на неё, и прикончат, увидев.

— Будь ты проклят, Нейт. — Томас от злости подумал ударить мужчину, но посчитал, что тот ничего и не почувствует.

— Всё, ради блага.

— Всё ради скотов, что жили в роскоши и командовали всеми, как животными, не считаясь с их мнением и жизнями! — Томас был готов отстаивать свою точку зрения, поскольку узнал всё об отцах и их истиной личине.

— Ты никогда… не понял. Поэтому ты один.

Томас не ответил. Весь разговор резко перешел в негативное русло, которому он уже не собирался следовать. Нейт помотал головой, пытаясь прислушаться к Тому, но потом поднял голову с повреждёнными глазами, пытаясь посмотреть куда-то вдаль, думая, что там стоит его собеседник.

— Прошу, убей, — вымолвил он.

— Я не могу.

— Прошу…

Томас замялся. Он стоял на перепутье своих принципов, не желая делать шаг, который может кардинально изменить его.

— Лия… — тихо попросил он.

— Пусть висит.

После небольшой паузы послышался щелчок курка и движение барабана. Нейт улыбнулся от предвкушения конца своим страданиям. Томас же закрыл глаза, ибо до сих пор не мог выстрелить в лицо человеку. Он представил кого-то другого, кого ненавидел. Это было заметно по его лицу. Том выстрелил, прекратив муки Нейта. Лия стояла в стороне и молча наблюдала за тем, как Томас рос над собой, совершая новые, для себя, поступки.

— Нам пора уходить, — сказала нервно девушка, надеясь не вмешиваться в дела Тома, не мешать ему и не отвлекать.

Лия повернулась обратно к машине, чтобы сесть за руль и уехать далеко от этого жестокого города с его историей, людьми и зданиями, которые не несли в себе ничего, кроме злости и отчаяния. Сделав пару шагов, она услышала позади себя повторный звук щелчка курка и барабана с патронами. Её смутил этот звук, создал множество вопросов. Она начала поворачиваться к Тому, чтобы узнать, зачем он снова это делает. Но он остановил её.

— Не двигайся! — прокричал Томас.

Девушка дёрнулась и уставилась в землю перед собой. Мельком она успела заметить, как Том направил на неё револьвер. Но больше её напугала громкость и агрессивность Томаса. Она ощутила на себе всю интонацию его гнева. Её словно ударили. Ей было больно и неприятно.

— Т-Томас? — Лия попробовала позвать юношу, поговорить с ним, узнать почему он так поступает.

— Я хочу услышать всё. От начала операции на рынке, и до этого самого момента.

— Но ты же…

— Говори! — в добавок к крику было слышно, как скользят пальцы Томаса по спусковому крючку.

Лия в мгновение помрачнела и опустила голову. Её ругали за плохое поведение. Она понимала, что не сможет уклониться от ответа, понимала, насколько критично будет для Тома слышать всё, что она будет вынуждена рассказать. Она не сможет обмануть Томаса. Он сразу всё поймёт. В то же время, она не сможет сказать ему все детали, ибо это сведёт его с ума.

— Когда мы вышли у рынка, я хотела сразу пойти к тебе, чтобы мы были вместе, но подумала, что лучше будет послушать тебя, и я пошла дальше. Потом на меня напал Джейк, и я была вынуждена убить его. Когда весь отряд…

— Как он умер? — голос Томаса дрожал. Ровно до этого момента, он надеялся, что Джейку удалось выжить.

— Он был с длинным ножом, пытался зарезать меня, но я ударила его в грудь, прямо между двух пластин. От удара его броня раскололась, он упал и схватился за них, он начал плакать и извиняться, но не передо мной. Он смотрел на свою грудь с грустью, а на меня с ненавистью.

По лицу Томаса стекали слёзы. Он начал осознавать реальность происходящего, с того самого момента, когда дрожь от выстрела поразило всё его тело. Он начал приходить в себя от --">