Виктор Владимирович Колесников - Blodtørstig

Виктор Колесников Blodtørstig

Эрик открыл глаза. Тёмные дождевые тучи затянули серое скорбящее небо. Было очень холодно, но человек, промокший насквозь, не сразу почувствовал озноб. Его колотило от яростного ледяного ветра, дувшего с севера. Шум прибоя усиливал головную боль. Волны с грохотом бились о берег, как будто сам Тор сокрушал врагов своим молотом. "Стихия… Небывалая сила… Как я вообще остался жив"? – Эрик постепенно приходил в себя. "Хвала Одину за то, что даровал мне жизнь", – он повернул голову к морю и увидел лежащий на боку драккар. Разбитый, поверженный штормом исполин, был заполнен солёной ледяной водой, попавшей в трюм из прорехи в борту. Корабль беспомощно лежал на берегу. Вокруг деревянного левиафана столпились люди. Некоторые взобравшиеся на драккар сбрасывали тюки с продовольствием. Остальные не мешкая доставали их из воды и переносили к большому костру, разведенному у кромки леса, чтобы высушить награбленное и уцелевшие запасы провизии.

Местность напоминала родные края Эрика. Мороз, шквальные ветра, флора, все это было точь-в-точь как у побережья его родного фьорда.

– Ещё двое! Вон там! – послышался крик, доносившийся сквозь порывы завывающего ветра, дувшего со стороны острых, как волчьи клыки, скал и редких, но сильных громовых раскатов, – смотрите, они вроде бы живы?! – услышал Эрик голос своего соратника и повернулся к четырем приближающимся воинам. Люди, облаченные в шкуры животных, тяжело бежали по песку, оставляя глубокие следы, заполняющиеся водой. Их лица скрывали медные шлемы, а руки были заняты оружием и щитами.

– Олаф! – воскликнул Эрик, его возглас был полон радости от того, что он не остался один и старый морской волк не лишился жизни в свирепой морской пасти.

– Слава Одину! Мальчик, ты выбрался живым из лап мерзкой ледяной пучины! – он отдал свой топор и щит стоящему позади и принялся поднимать молодого воина, – пойдём к костру, мой друг, тебе нужно согреться. У нас остался сидр и немного эля, позаимствованные у кельтов.

Эрик занял место у костра. Его одежда сушилась на ветвях, а сам он лежал на подстилке из еловых веток, облокотившись о ствол срубленного дерева. Шторм забрал тринадцать доблестных воинов, и теперь у огня разместилось две дюжины северян. Сигурд – вождь клана и командир добровольческого отряда, следовавшего в сторону уходящего солнца на поиски плодородных земель, приказал осмотреть окрестности и назначил дозорных, разместив их по периметру лагеря. Несколько воинов вернулись с добычей, и северяне ждали пропахшую дымом и сдобренную заморскими пряностями оленину. Люди старались не шуметь, и даже после выпитого бочонка сидра они тихо общались, воздерживаясь от смеха и песен.

– Разведчики вернулись, вождь, – обратился к Сигурду один из выживших, указывая на едва заметные фигуры, двигающиеся среди хвойных зарослей.

– Уступите им место у костра и дайте поесть! Послушаем, что же за берега нас приютили, и кто притаился среди ветвей здешней величественной чащи?

Борк и Гриммар с воодушевлением рассказывали об окрестностях, водопаде и скалах, о просторах, заселенных дичью, при этом жадно запихивали в глотки большие куски оленины с запечённой румяной корочкой.

– Очень жаль, Сигурд, что все корабелы отправились к Ёрмунганду, и находились они все, кстати, на одном корабле! – дожевывая, говорил Гриммар – один из величайших солдат в отряде. Он постоянно проявлял своё мужество и скандинавское бесстрашие в схватках с противником, – там, у скал, растет замечательная сосна: ровная, без лишних сучьев и больших ветвей, – продолжил воин, – корабль можно было бы отремонтировать за несколько дней, используя подходящую древесину. Были бы люди, – удручённо произнес северянин, понимая, что мастера корабельного дела отправились на корм рыбам, – мы и сами можем заняться ремонтом. Еды в лесу полно, а из скал сбегает горный ручей в прозрачное чистейшее озеро, кишащее рыбой. Даже если придется задержаться здесь – мы выживем.

– Тогда зачем ремонтировать корабль? Давайте останемся тут! Может быть, здесь и город есть, где полно женщин!? – прозвучал голос Вульфона, пройдохи и пьяницы, которому, по всей видимости, очень везло, ведь он до сих пор оставался живым, не имея навыков и опыта в военном деле. Его слова вызвали коллективный хохот, разорвавший тишину окрестностей лагеря. Где-то послышалось хлопанье крыльев перепуганных птиц. --">