Сергей Мусаниф - Что нас не убивает

Сергей Мусаниф Что нас не убивает

Молчание бардов

– А вот теперь я бы хотел услышать подробности, – сказал Такеши.

– Но ты говорил, что у тебя только один вопрос, и много времени это не займет, – возразил бард.

– Тогда я расследовал убийство, – сказал Такеши. – А теперь у меня появились основания полагать, что физрук жив. Возможно, он ранен, до конца еще не восстановился и ему нужна помощь. Поэтому я очень хочу услышать подробности.

– Конечно, ты спас мне жизнь, и я тебе обязан…

– Я тебе еще и заплачу, – пообещал Такеши. – Но только при условии, что ты не будешь петь и обойдешься без всей вашей поэтической фигни без павших героев и слетевшихся воронов. Только факты. Без прикрас, без интерпретаций. Что ты видел?

– Он пал… в смысле, упал, – сказал Рик. – И его тело осталось лежать в пещере. Он явно был мертв, потому что они получили доступ к его инвентарю и принялись рыться в нем и выбрасывать все на пол.

– Они искали что-то конкретное? – спросил Такеши.

– Я не знаю, что они искали, – сказал Рик. – И если ты спросишь, нашли ли они то, что им было нужно, у меня нет ответа и на этот вопрос.

– Мне кажется, я и так знаю, что они искали, – сказал Такеши. – Меня интересует, что было дальше.

– Тело исчезло.

– Ага, – сказал Такеши. – И как это было обставлено?

– Как фокус с исчезновением, – сказал Рик. – Только что что-то было, и вот этого уже нет. Как магия. Как я не знаю, что.

– То есть, никаких предпосылок к этому исчезновению не было? Мерцания, ауры, защитные круги, хоть какая-то фигня?

– Нет, – сказал Рик. – Но, если я правильно помню произошедшее, тот тип, с которым физрук дрался…

– Давай для краткости будет назыввать его Кристофом, – предложил Такеши.

– Так вот, в последний миг перед исчезновением тела Кристоф дернулся, как будто хотел добить то, что уже мертво, но не успел и ударил в пол.

– Это очень странно, – сказал Такеши. – Обычно респаун выглядит не так.

– Для обычных богов респаун не предусмотрен, – сказал Рик.

– И как ты для себя вот это вот все объясняешь? – спросил Такеши.

– Никак. Мы, барды, созданы не для того, чтобы что-то объяснять, – сказал Рик. – Мы, барды, созданы для того, чтобы доносить до людей правду. Когда мы узнаем, в чем эта правда заключается.

– А если мы никогда этого не узнаем? – спросил Такеши.

– Значит, одной ненаписанной песней станет больше, – пожал плечами бард.

– Меня такой расклад не устраивает, – сказал Такеши.

– Меня тоже. Но мне достаточно много лет, чтобы я научился жить с не устраивающим меня раскладами.

– А мне, видимо, недостаточно.

* * *

Ветер гонял песок по пустыне.

Гарри Борден гонял Вычислителей по астралу.

Кевин, первый своего имени, единоличный властитель Тёмной Империи, наколдовал им два шезлонга, укрывающий от солнца тент и столик с холодными напитками. И еще один небольшой тент он наколдовал над фигурой Гарри, застывшей на песке. Негоже, чтобы будущий сокрушитель врагов Системы вернулся в свое тело, получившее солнечные ожоги.

Магистр закурил сигарету.

– Начинай, – сказал он.

– Что начинать?

– Мы остались вдвоем, – сказала Магистр. – На многие километры вокруг нет никого, кто мог бы нас подслушать, и нам впервые за довольно долгое время не надо никуда спешить, так что наступило то самое время для очередного неприятного разговора.

– И давно беседы со мной стали тебе неприятны, Оберон?

Магистр стряхнул пепел, и тот сразу же был унесен ветром пустыни.

– Ты – хороший чувак, Кевин, – сказал он. – Но проблема в том, что я помню тебя, когда ты был прикольным чуваком. А теперь в твоей компании больше не весело.

– Ты пытаешься обидеть меня этими словами?

– Нет, – сказал Магистр. – Я никогда не пытаюсь никого обидеть. Хотя нет, вру, иногда пытаюсь. Но обычно я просто говорю то, что думаю. Как правило, этого оказывается достаточно. Для того, чтобы никого не обидеть словами, нужно быть немым, даже одного молчания тут недостаточно, потому что если у него нет каких-то очевидных физиологических причин, кто-то может обидеться и на него. Кевин, мы с тобой друг друга знаем еще со времен творения, и я по твоему лицу вижу, что ты хочешь о чем-то спросить.

– Ты прав, – сказал Кевин.

– Практический интерес или академический? – спросил Магистр.

– Скорее, второе.

– Ладно, спрашивай.

--">