Рик Стоун - Проклятый рыцарь

обрушился поток ураганного ветра. Но в этот раз, я пусть и с трудом, но смог устоять на ногах. Меня лишь немного сдвинуло назад.

— Ты быстро учишься! — прошептал мне кто-то на ухо, а затем на меня обрушился целый град ударов.

Я как мог парировал их. А затем, улучив удобный момент, я перешел в наступление. Мы сцепились, превратились в два урагана, двигающиеся быстрее, чем может уловить глаз смертного. И вот я обнаруживаю, что она лежит подо мной, а я пытаюсь превратить ее лицо в кашу, а она в ответ лишь смеется. Затем, что-то во мне мгновенно меняется, и я это опять я. Сила покинула меня, а все тело болит от тех ударов, которые я получил во время нашей короткой схватки.

— Может, из тебя еще и выйдет толк, — подмигнув, весело говорит мне ангел. — Пожалуй, я тебя пощажу!

Затем она исчезает во вспышке света — раз и ее больше нету. Мы оказываемся в комнате втроем — я, Дариус и Бекка. Не считая, разумеется, мертвых охранников Дариуса.

Я бросаюсь к Бекке, но она отшатывается от меня в сторону, пытаясь загородиться руками.

— Нет, нет — пожалуйста не подходи ко мне! — смотрит она на меня безумным взором, медленно отступая назад.

— Все в порядке, Ребекка, это же я, — я думаю, что у нее просто истерика из-за пережитого стресса и пытаюсь ее успокоить. — Все уже закончилось — теперь все будет хорошо!

— Нет, — мотает головой из стороны в сторону Бекка, а затем всхлипывает. — Ты такой же, как и она! Ты не человек!

И эти слова ранят меня намного сильнее, чем все те удары, которые мне пришлось пережить за последние дни. Я гляжу на нее, смотрящую на меня как на какое-то чудовище и не знаю, что сказать…

Глава 38. Эпилог

Я сижу на своей кровати в тюремной камере в гордом одиночестве. Впрочем, положение мое на самом деле далеко не столь плачевно, как это можно было бы подумать — как меня клятвенно заверил детектив Джонатан Родригес, после того как все необходимые юридические формальности будут улажены, меня тут же выпустят на свободу. И надо сказать, что на этот раз у меня больше нет причин ему не верить.

Ведь Алан Дариус, как это ни странно, сдержал свою клятву и дал все необходимые признательные показания. Видимо, то, что он увидел в подвале своего же собственного клуба впечатлило его настолько сильно, что он счел тюрьму меньшим из двух зол. Так или иначе, он признался не только в убийстве Катрин Уокер, но и всех остальных своих жертв. Дело получилось на редкость громким и скандальным — ведь в этих преступлениях оказались замешанны некоторые сильные мира сего нашего города.

Сняли с меня и обвинения в похищении Ребекки, после того, как та также дала показания. Правда, на меня чуть было не повесили обвинения в убийстве судьи Чарли Спрюса, которого мы с Аннабель навестили, когда искали Дариуса. Как оказалось, Аннабель, ненадолго задержавшаяся в его доме, задержалась там вовсе не для того, чтобы напоить его водичкой, а для того, чтобы перерезать бедолаге горло. Но и это обвинение с меня быстро сняли, когда криминалисты авторитетно заявили, что убийца был явно ниже ростом, чем я — скорее всего, это была женщина.

В общем, не сегодня завтра меня не только должны были выпустить на свободу, но даже и объявить героем, за помощь в поимке опасных преступников и спасение Ребекки. Правда о сверхъестественной составляющей этого дела, и я и Ребекка и Дариус благоразумно умолчали.

Вот только несмотря на то, что все вроде бы закончилось хорошо, радости я при этом почему-то совсем не чувствовал. Все это время меня терзало то, что мне рассказала Аннабель — о том, кем я стал, точнее в кого я превращаюсь. Неужели это правда, и скоро я стану таким же, как она? Кстати, Ребекка после подвала со мной больше вообще не говорила и не пыталась меня навестить. Хотя посещения мне были разрешены. Впрочем, что тут удивительного, горько думаю я. Ведь я для нее теперь чудовище!

И в этот момент я чувствую, что в камере я уже больше не один. Я бросаю взгляд и вижу в одном из углов камеры свою старую знакомую — черную кошку. Я даже не удивляюсь, хотя разумом и понимаю, что появиться в закрытой камере кошка никак не могла.

— Что, пришла позлорадствовать над моей печальной судьбой? — бормочу я, глядя на нее. — Лучше б я тогда умер, тогда в переулке!

Затем происходит что-то необычное — очертания кошки меняются и вместо нее возникает… молодая женщина двадцати с небольшим лет. Более того, кажется я ее знаю!

— Кажется, --">