Дэвид Аннандейл , Джош Рейнольдс , Фил Келли - Грешные и проклятые

Джош Рейнольдс

Фил Келли

Дэвид Аннандейл

ГРЕШНЫЕ И ПРОКЛЯТЫЕ

Темный колокол звонит в бездне.

Его эхо разносится по холодным и суровым мирам, оплакивая судьбу человечества. Ужас вырвался на волю, и в каждой тени таятся гибельные создания ночи. Здесь нет ничего кроме зла. Инопланетные чудовища дрейфуют в кораблях, похожих на гробницы. Выжидающие. Терпеливые. Хищные. Пагубное колдовство творится в окутанных мраком лесах, призраки овладевают умами, охваченными страхом. От глубин пустоты космоса до пропитанной кровью земли, в бесконечной ночи рыщут дьявольские ужасы, готовые пожрать грешные души.

Оставьте надежду. Не полагайтесь на веру. Жертвы горят на кострах безумия, гниющие трупы ворочаются в оскверненных могилах. Демонические отродья с алчным оскалом глядят в глаза проклятых. И безучастно взирают Гибельные Боги.

Это время расплаты. Время, когда каждая смертная душа оставлена на милость тварей, таящихся во тьме. Это вечная ночь, царство чудовищ и демонов. Это Ужасы Молота Войны. Ничто не избегнет проклятия.

И колокол звонит.

ТИШИНА

ЧАСТЬ 1

Планета называлась Тишина. Это был мир серых колонн и мрачных статуй, и теней, простиравшихся между ними. Среди этих теней бродили странные силуэты на тонких высоких ногах. Их позолоченные погребальные маски иногда поблескивали в тусклом свете ритуальных люменов. Шурша серыми саванами, они продолжали свой вечный труд.

Тишина была миром мертвых. Миром-кладбищем. Огромные вместилища для умерших тянулись высоко в бледные небеса и глубоко под землю. Величественные мавзолеи, упокоившие сотни – если не тысячи – благородных мертвецов, рядами стояли вдоль широких безмолвных бульваров. Общие могилы в узких переулках дали последний приют бессчетным миллионам бедняков и нищих.

Как в жизни, так и в смерти.

Воздух мира-кладбища был холодным и сырым, насыщенным туманом и ароматом ладана. Он висел над улицами, скрывая зловоние разлагающейся плоти. Силуэты кибернетических херувимов скользили в тумане на потрепанных крыльях, их лица были похожи на золотые черепа. Сквозь тьму и безмолвие они несли дымящиеся кадильницы, распевая гимны тонкими металлическими голосами. Капли воды стекали по мозаичным окнам, выходившим на широкие улицы и проспекты внизу.

Мир был гробницей из камня и стекла. Он умер столетия назад, но никто этого не заметил. Единственными его обитателями были кибер-херувимы и похоронные сервиторы с их тонкими ногами и нечеловеческими телами, облаченными в саваны.

Как и все сервиторы, они, по сути, не жили, а лишь существовали. Они ходили, осматривая гробницы, заботясь, чтобы все было подобающим образом и на должном месте. Они исполняли свою работу в полной тишине, за исключением глухого звона погребальных колокольчиков, висевших на их телах. Останавливались они лишь затем, чтобы взглянуть, как немногочисленные пилигримы, посетившие Тишину, идут по мрачным полям надгробий и статуй.

Иногда, по каким-то своим причинам похоронные сервиторы следовали за этими пилигримами на некотором расстоянии. Словно проявляя любопытство к их намерениям. Или, возможно, в ожидании неизбежного.

Именно последнее занимало разум Эгина Валемара, когда он шел в одиночестве по улицам Тишины. Он был высоким и худым, его тень тянулась далеко за ним. Похоронные сервиторы наблюдали за ним, а он свою очередь следил за ними с настороженностью солдата. Борясь с холодом, он плотнее натянул воротник своей шинели. Шинель была черной, как и высокая комиссарская фуражка, которую он носил.

Валемар был зол. Он часто бывал зол. В данный момент он был зол потому, что он был на Тишине, а не со своим новым полком. Он был зол потому, что ему приказали прибыть сюда, хотя он не знал, кто и зачем. И он был зол потому, что у него болела голова.

Голова болела уже некоторое время. Непрерывная боль вспыхивала в его черепе. Иногда он настолько привыкал к боли, что забывал о ней. И тогда боль внезапной резкой вспышкой снова напоминала ему о себе. Боль вгрызалась в него, и было трудно думать о чем-то еще.

Он остановился и потер