Rein Oberst - Чужой для всех 3 (СИ)

Александр Дурасов Чужой для всех. Книга 3

ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

КНИГА НЕ ИМЕЕТ АНТИСОВЕТСКУЮ НАПРАВЛЕННОСТЬ И НЕ ПРОПАГАНДИРУЕТ НАЦИЗМ. ЭТО ЛОЖЬ! КТО ПРОЧЕЛ ЕЕ ВСЮ,ТОТ СОГЛАСИТСЯ С ЭТИМ ВЫВОДОМ!!!

ВСТУПЛЕНИЕ

Октябрь 2011 год. Русское кладбище Кокад. Ницца. Франция.

Октябрьское полуденное солнце, как обычно, в эту пору в Ницце, светило ласково и приветливо. Нежные лучи, касаясь лица и загорелых плеч девушки, не обжигали и не вызывали желания прятаться в тени высоких кипарисов. С моря дул приятный ветерок. Он легко снимал усталость с хрупкой, точеной фигурки, выделявшейся среди посетителей русского кладбища, радовал своей освежающей прохладой. Подойдя к крутой лестнице, девушка остановилась. Поправив волосы цвета спелой ржи, оглянулась назад. К ней подходил седовласый худой старик.

— Дедусь, живой? — бросила насмешливо девушка.

— Живой, живой, внученька.

— Будь осторожен. Дальше идет крутая лестница. Держись за мою руку, — потребовала она, на хорошем французском языке. — Ставь ногу сюда. — Девушка решила помочь спуститься престарелому мужчине по ступенькам вниз.

Кладбище Кокад, где нашли упокоение более трех тысяч русских, по которому шла девушка в составе группы близких ей людей, располагалось на высоком холме. Ходить по нему было непросто: дорожки напоминали скорее крутые лестницы. По обе стороны от них довольно в хаотичном порядке, размещались могилы.

— Нет, я справлюсь. Спасибо, внученька! — отказался Ольбрихт, опираясь на деревянную трость старинной ручной работы. Неторопливо, спустился с лестницы. Побрел дальше, разглядывая могилы. — Мы скоро дойдем, Катюша. Направо, за поворотом, на пригорке захоронен русский генерал Юденич. Там еще березка растет. От нее, метров через сто, ниже герои наши покоятся. Николет, я не забыл? — Высокий старик, с выправкой военного, остановился и оглянулся назад. Его сухощавое, с глубокими морщинами лицо, напряглось. Шрам, тянувшийся от правого уха к подбородку, зарделся. Серые, усталые глаза, слезились на солнце.

— У тебя хорошая память, Франц, — ответила, остановившись возле него француженка. — Десять лет прошло, как мы перезахоронили Степу, а ты помнишь. Спасибо тебе.

Несмотря на преклонный возраст, женщина выглядела ухоженной. Казалось, время неподвластно над ней. Лицо загорелое, подтянутое. Волосы окрашены в светло-каштановый цвет. Летний костюм из хлопка с вискозой, шейный платок, шляпка, сумочка, обувь — все было изысканным и подчеркивало ее довольно высокий статус. В руках она держала четыре желтые роскошные розы. Ее поддерживал под руку мужчина, около пенсионного возраста с такими же, как у женщины выразительными, умными глазами.

— Такое не забывается, Николет, — задумчиво ответил Ольбрихт. — Я вижу, и ты Степана не забыла. А ведь прошла целая жизнь.

Николет вздрогнула. От мимолетных воспоминаний о муже, ее глаза чуть увлажнились. Она сильнее прижалась к сыну.

— Франц, пойдем дальше, я уже передохнула. Степа нас ждет.

— Пойдем, дорогая Николет. Я выполняю волю Степана. Бог видит, в последний раз. Марта меня не отпускала после перенесенного в прошлом году инфаркта. Я настоял. Ты же знаешь меня. Да вот, Катюша, правнучка, поддержала меня своим приездом из Москвы.

Ольбрихт тяжело вздохнул и развернулся вперед. — Ну, егоза, веди меня дальше, — отдал он команду правнучке шутливым тоном, пытаясь сбить тягостное настроение, и тростью указал дальнейший путь движения.

— Могилы, могилы, могилы…. Сколько же русских людей похоронено далеко от Родины? — подумала вдруг Екатерина, медленно продвигаясь с прадедом из Германии по каменистой дорожке. — Галицины, Гагарины, Волконские, Нарышкины, Строгоновы, — бегло читала девушка именитые русские фамилии на щербатых могильных мраморных плитах с православными крестами. — Ни оградок, ни помпезности, а князья, да графы. Не как у нас в России — у Кремлевской стены. Все просто и на века. — Она замедлила шаг у могилы генерала Юденича.

— Дедушка, смотри, живые цветы в горшочках.

— Видимо, генерала уважали, раз могила ухожена. Кто-то присматривает за ней.

— Возможно и --">