Эдгар Райс Берроуз - Джон Картер, марсианин

Эдгар Райс Берроуз Джон Картер, марсианин

Дочь тысячи Джеддаков

Предисловие

Представляя вам необычную рукопись капитана Картера, я позволю себе предпослать ей несколько слов, посвященных этой замечательной личности.

Мое первое воспоминание о капитане Картере относится к немногим месяцам, проведенным им в доме моего отца в Виргинии, перед началом гражданской войны. Я был тогда пятилетним ребенком, но хорошо помню высокого, смуглого, безбородого человека атлетического сложения, которого я звал дядей Джоном.

Он как будто всегда смеялся. В детские игры он вступил с тем же добродушным весельем, с каким принимал участие в развлечениях общества взрослых мужчин и дам. Он мог целыми часами сидеть с моей старой бабушкой, занимая ее рассказами о своих необыкновенных похождениях во всех частях света.

Мы все его любили, а наши слуги положительно поклонялись ему.

Он был воплощением мужской красоты. Рост его достигал шести футов и двух дюймов, плечи его были широки, бедра узки. У него была осанка тренированного спортсмена. Черты лица были чрезвычайно правильны и резко очерчены. Его коротко стриженые волосы были черными, стальные глаза были полны огня и решительности, в них отражался его сильный и прямой характер.

Манеры его были прекрасны, и он отличался изяществом, типичным для южных джентльменов высшей породы.

Его умение ездить верхом было настоящим чудом и вызывало восторг даже в этой стране великолепных наездников. Я часто слышал, как мой отец предостерегал его от неудержимой отваги, но он в ответ только смеялся, говоря, что не родилась еще та лошадь, со спины которой он упадет и разобьется.

Когда война началась, он покинул нас, и в течение пятнадцати или шестнадцати лет я его не видел. Он вернулся внезапно, и я с удивлением заметил, что он почти не постарел и не изменился ни в каком отношении. В обществе он был таким же веселым, жизнерадостным товарищем, каким мы его знали раньше, но когда он оставался наедине с собой, я видел, как он часами сидел, устремив взгляд в пространство; лицо его выражало тоску и безграничное горе. Он просиживал ночи напролет, устремив взор в небеса. Лишь несколько лет спустя я узнал причину подобного поведения.

Он рассказал нам, что после войны он занимался изысканиями и разработкой копей в Аризоне. Что он проделал это с успехом, было видно по неограниченному состоянию, которое он имел. О подробностях своей жизни за этот промежуток времени он говорил очень сдержанно, вернее, совсем не желал говорить.

Он прожил с нами приблизительно год и отправился потом в Нью-Йорк; там он приобрел небольшой клочок земли на Гудзоне, где я навещал его раз в год во время моих посещений нью-йоркского рынка — мой отец и я в это время имели целый ряд небольших магазинов в Виргинии. Капитан Картер владел маленьким, но красивым коттеджем, расположенным на возвышенности, с хорошим видом на реку. Во время одного из моих посещений я заметил, что он был очень занят писанием, как я теперь полагаю, этой самой рукописи.

Тогда же он сказал мне, что в случае какого-нибудь с ним несчастья, он хотел бы, чтоб я распорядился его имуществом; он дал мне ключ от несгораемого шкафа в его кабинете, где я найду завещание и некоторые указания, которыми он просил меня руководствоваться с абсолютной точностью.

Отправляясь спать, я видел из своего окна, как он стоял, освещенный лунным светом, на небольшом холме с простертыми к небу руками. Мне показалось, что он молился, хотя я никогда не считал его религиозным.

Несколько месяцев спустя, когда я вернулся после --">