Василий Васильевич Головачев - Возвращение «Стопкрима»

– Да это я так, не удержался, философствую, – засмеялся Матвей. – Или вечером тоже не стоит забивать голову философскими умозаключениями?

– Ты это по поводу утреннего разговора?

Матвей кивнул.

– Философия в любое время суток пакостная вещь. Хотя твои упрёки имеют рациональное зерно. Вахид Тожиевич на эту тему тоже любит побалагурить. Могу пригласить.

– В другой раз, мне уже пора выдвигаться к месту сбора.

Матвей допил чай, обнял мать, сестрёнку с братом, пожал руку отцу и спустился во двор, где уже сгустилась ночная темнота. Город придавила пелена облаков, было сыро и душно.

В половине одиннадцатого они встретились с Пашей у дома Инны Ивановны. Поднялись к ней, взяв «дипломаты» с датчиками запахов.

Старушка, предупреждённая заранее, обрадовалась гостям словно кровным родственникам.

– Ой, хорошо, что вы пришли! А я уже собралась к дочке идти ночевать, как и вчера. Спасу нет от запаха! Мы уже и плинтуса пеной залили, и щели на балконе заклеили – не помогает. Неужели не чувствуете, как пахнет?

– Чувствуем, мать, ничего, скоро это закончится, – пообещал Паша, развёртывая комплекс «Мисава».

Воткнули датчики под плинтуса, замерили концентрацию запахов на балконе и в квартире.

– Пентотал диметилтриана, – кивнул сам себе Паша. – Плюс ксенофосфодиматрал. Все ингредиенты курительной «травки». Представляешь, что у них в квартире творится, если даже здесь в носу свербит?

– Вызывай домоуправа со слесарем и понятых, я свяжусь с участковым.

Через полчаса у двери подозрительной квартиры собралась небольшая толпа: женщина-домоуправ лет пятидесяти, молодой парень – слесарь, Инна Ивановна и соседи, согласившиеся стать понятыми. Пришёл и хмурый толстяк-участковый в мятом мундире, то и дело вытирая вспотевшую под фуражкой лысину носовым платком.

– Лучше бы вы этого не делали, – пробурчал он, увидев в руках слесаря чемоданчик с инструментом.

– Почему, скажите на милость? – в упор посмотрел на него Паша, сузив глаза. – По-вашему, лучше оставить всё как есть? Пусть жильцы травятся?

Участковый, его звали Федосом Максимовичем, отвёл глаза.

– Хозяйку надо было позвать.

– Звали не один раз, хватит.

Матвей позвонил в дверь, раз, другой, третий, постучал костяшкой пальца.

– Граждане, я знаю, что вы дома, откройте, иначе оформим как сопротивление органам правопорядка.

Никто не отозвался.

Матвей терпеливо постучал и позвонил ещё раз.

– Это полиция, откройте!

Тишина в ответ.

– Ломайте, – отступил в сторону Матвей.

– Зачем же ломать? – весело сказал чубатый остроглазый слесарь, одетый в фирменный комбинезон. – Попробуем открыть без шума.

Действительно, поманипулировав инструментами, чем-то напоминающими набор вора-домушника, слесарь открыл два замка на внушительной толщины двери, а потом перекусил цепочку специальными ножницами.

– Заходите.

Дверь распахнулась, и в лицо Матвею вылилась душная смесь запахов, узнаваемых по общежитию давно не мывшихся и не ухаживающих за территорией проживания людей. Среди этих запахов пота, немытых тел, кисло-горьких ароматов гниющих овощей отчётливо прорезались и запахи иные, от которых слегка закружилась голова. Матвей мимолётно подумал, что живущие здесь наверняка сами находятся под кайфом, не в состоянии оценить реальные последствия своей деятельности.

Квартира была двухкомнатной, в ней явно недавно делали ремонт, и, к удивлению полицейских, никакой грязи, разбросанных вещей, брошенных на столе объедков и бутылок они не увидели. Комнаты выглядели так, будто в квартире никто не жил. Но стоило открыть спальню, откуда в гостиную прянула новая волна запахов пота и грязного белья, как стало понятно, что жильцы здесь имеются. Бардак в спальне был ещё тот, будто обитатели квартиры специально подготовили комнату для съёмки видеофильма о проживании людей с иным менталитетом. Было видно, что спят здесь не один-два человека, а по крайней мере шесть-семь.

Матвей глянул на развешанные по спальне стираные рубашки, штаны, трусы, майки, вышел.

– Где они?

– В кухне заперлись, идиоты, – появился возбуждённый Паша. – Дверь хлипкая, дёрнуть – вылетит.

– Минуту, – сказал слесарь, деловито достал инструменты.

Замок щёлкнул, полупрозрачная кухонная дверь открылась.

В прихожую обрушилась ещё одна волна запахов, на этот раз сенно-травяных, горьковато-цветочных, возбуждающих и раздражающих.