Александр Косарев - Тайна императорской канцелярии

А как мне проехать туда? Притомился мой конь.

Скажите, пожалуйста, как мне проехать туда?

На ясный огонь, моя радость, на ясный огонь,

Езжай на огонь, моя радость, найдешь без труда.

Булат Окуджава

Глава первая
БУМАГИ ИЗ СТАРОГО ПОРТФЕЛЯ

Как вы полагаете, в каких случаях люди у нас в России попадают в самые неожиданные и головоломные авантюры? С покупки билета в одну из экзотических стран? С неожиданного лотерейного выигрыша? Или со встречи в пивной со случайно заглянувшим туда американским миллиардером? А вот и нет. Лично моя головокружительная одиссея началась 11 августа 2004 года буквально на ровном месте. Причем день тот был совершенно заурядным, не хуже и не лучше других. В работе у меня образовался двухдневный перерыв, и чтобы как-то забить время хоть каким-то делом, я отправился в гости к своему школьному еще приятелю Михаилу Воркунову.

Все же неплохо быть преподавателем в институте, это я про него хочу сказать. Зимой приличные по длительности каникулы полагаются, а летом так и вообще по два месяца гулять можно. Правда, он не слишком гуляет, финансовые возможности не позволяют. Зимой натаскивает двоечников, а летом подряжается в ремонтную бригаду – чистит и красит свое же институтское здание. А тот августовский день был и для него и для меня просто приятным исключением из прочих. Мы встретились вскоре после обеда в районе гостиницы «Останкинская» и, неспешно болтая о чем-то несущественном, отправились в тихий и малоизвестный уголок Москвы, который и по сию пору называется «Детский парк имени Дзержинского».

Согласитесь, странно читать на вывеске детского учреждения именно эту фамилию. Вроде бы по всей столице с Дзержинским в девяностые годы боролись беспощадно. Выкорчевали его имя, кажется, абсолютно везде. А здесь почему-то забыли. Наверное, детям на память оставили. Чтобы те, чуть повзрослев, поинтересовались у своих родителей: «А кто такой был этот знаменитый Феликс Эдмундович?» И те, по идее, должны им ответить, что это был лютый и безжалостный большевик, который хватал их бабушек и дедушек прямо на улице и без суда и следствия расстреливал в подвалах Лубянки. То-то детишки удивятся и наверняка сообразят, что если хочешь, чтобы твоим именем назвали парк или улицу, то надо будет обязательно расстрелять тысяч двадцать жителей страны, чтобы гарантированно прославиться в веках.

Впрочем, это я так, к слову. Просто у самого такие мысли возникли, когда мы проходили между двумя свежепобеленными колоннами, обозначающими вход в этот небольшой парк. Впрочем, хоть он и невелик по размеру, но свою функцию довольно редкого в Москве места, где можно бесхитростно отдохнуть и слегка развеяться, он выполняет исправно. А мы с приятелем, собственно, и хотели перевести дух от той непрерывной гонки, которую жизнь в столице навязывает всем ее жителям почти без исключения. Обогнув центральный прудик парка, мы устроились подле него на своеобразном мысе, выдающемся к центру водоема. Раньше здесь стояло только несколько ободранных скамеечек, а теперь угнездилось кафе, под навесами которого можно было посидеть с известным комфортом.

– Не нравится мне твой вид, Александр, – заявил Михаил, усаживаясь рядом со мной и с наслаждением отхлебывая из кружки пиво. – Какой-то ты в последнее время стал хмурый, тощий и злой.

– Что делать, – отмахнулся я, – не всем так везет, как некоторым. От меня жена ушла, а ты, наоборот, женился.

Вот я и смотрю, что ты явно прибавил пару-тройку килограммов.

– Какой там «пару», – смущенно огладил свою раздавшуюся талию Михаил, – животик растет не по дням, а по часам.

– Питаешься неправильно, углеводов много потребляешь, – заметил я. – Так что давай закажем сейчас шашлычок, позволим себе хоть сегодня покушать всласть.

– Ух-х, – яростно потер ладони Михаил, – ив самом деле, что жмотничать! А то деньги, сколько их не зарабатывай, все равно тают на глазах! То, что такими трудами заработали при социализме наши родители и мы сами, разом обратилось в прах. И как теперь быть, я просто ума не приложу. Пенсия уж маячит, она не за горами, и выходит, что к старости мы останемся вообще с голой задницей?

– Ну, до старости нам еще далеко, – возразил я, – что-нибудь придумаем.

– Что, – продолжал кипятиться Михаил, – что тут можно придумать? Воровать мы как-то не привыкли, да и негде, и нечего. Все сперли уже до --">