Сергей Климовцев - Кровь аистов

показывали новые всплески, аппаратура на них реагировала техническими сбоями, а люди – жуткими мигренями и обострениями всевозможных хронических болячек. Особенно туго приходилось тем, кто жил на кардиостимуляторах, а ведь от нас до Чернобыля, почитай, семьсот верст. Что творилось ближе, к примеру в том же Киеве, лучше и не вспоминать.

Весной руководство предложило мне поехать в командировку в район катастрофы, объяснив, что собирается команда научных сотрудников для расследования причин аварии и разработки мер для ее скорейшей ликвидации. Не знаю, на кой черт им сдался биохимик, но я поехал, и не последним фактором стали деньги: суточные были просто «царскими». Так вот я и попал в Зону.

О том, чтобы пройти к эпицентру, речь не шла: там словно работала на полную мощность огромная микроволновая печь. Решили зайти с юга, более-менее точно определили, что источник находится на территории Старых Шепеличей, но ближе пятнадцати километров подойти не смогли. Аэросъемка ничего не давала: беспилотники просто выходили из строя. От спутника толку было ничуть не больше. Продолжалась эта катавасия с января по март, и когда наши физики, перепробовав все, что можно, уже опустили руки, электромагнитная активность начала падать. К апрелю она снизилась до приемлемого уровня, хотя к самому источнику все равно было не подобраться.

Наша группа размещалась на территории старого пионерлагеря, близ заброшенного поселка Черевач, в девяти километрах от Чернобыля. Если кто не знает, сообщаю: от города Чернобыля до Чернобыльской АЭС еще семнадцать километров на север. Не так далеко, как хотелось бы, но на самой станции мне побывать не довелось. Особо, честно говоря, и не тянуло.

Прошло несколько дней затишья, все повеселели и начали готовиться к передислокации на север, ближе к источнику, а из Киева приехал с визитом проверяющий – довольно пожилой и, как оказалось, очень толковый. Вот он-то и заметил мое совершенно бесполезное присутствие. И хоть я и рассчитывал, протянув здесь еще пару-тройку месяцев, сменить свой старенький «форд» на более новую модель, с мечтами пришлось распрощаться. Я приготовился вернуться домой утренним вертолетом, но этого не случилось. Ночью пришла Зона.

На рассвете я проснулся от странных звуков у себя под окнами. Во дворе, неестественно вывернув колени, лежал мужчина и тихо стонал от боли. Пока я пытался спросонья понять, что происходит, хлопнула дверь и один из моих коллег выскочил на помощь пострадавшему. На моих глазах человек, сделав несколько шагов, рухнул как подкошенный – я услышал громкий треск ломающихся костей и истошный крик. Он дергался, как муха на липучке, в отчаянных попытках оторваться от земли, но его словно придавило невидимой плитой.

Не помню, как я оказался во дворе, помню только, что к лежащим на земле людям полз на четвереньках. Меня трясло от страха, но крики их были еще страшней. Вытянув перед собой руку, как слепой, я подобрался вплотную и ощутил сильное покалывание, будто пальцы мои кололи маленькие электрические разряды. А затем мою руку что-то схватило и с силой дернуло вниз, больно припечатав ладонь о землю.

Руку-то я высвободил, едва не вывернув себе плечо, но вот, как вытащить оттуда раненых ребят, ума приложить не мог. А медлить было нельзя. С одним мне повезло: в «капкан» угодили только его ноги, и, вцепившись в него, как клещ, я несколько минут рвал жилы, вытягивая его наружу. Вытащил и кинулся звать на помощь: второго пострадавшего мне в одиночку было не вытянуть.

Пока на мои крики сбежался народ, пока я им растолковывал, что происходит, воспользовавшись палкой, чтоб не отбивать себе руки, и бросая камушки, которые, попав в неведомую ловушку, летели к земле, как реактивные, пока все уверились, что это не пьяный розыгрыш, прошло время. Коллеге нашему приходилось туго: он увяз очень глубоко, и только голова с побагровевшим лицом была снаружи. За нее, естественно, тянуть было нельзя. Удалось выудить его руку, и, к счастью, у него был крепкий армейский ремень, который зацепили пожарным багром, сунув его прямо в силовое поле. Спустя несколько минут шесть человек с огромным трудом вытащили наружу искалеченного товарища.

Так мы увидели первую в нашей жизни аномалию, которую потом прозвали «гравитушкой» из-за ее свойств многократно увеличивать гравитацию на небольших участках земной поверхности. Дальше сюрпризы посыпались, как грибы после дождя.

Раненых в тот же день --">