Алексей Мезозой - Страшнее Зомби

поддавались с трудом, были прочны и позволили себе только слегка надорваться по шву. Внезапно, словно поняв свое поражение, и чувствуя, что до ноги сквозь ткань ей не добраться, шавка, клацнув зубами, отвалилась на спину. Секундной передышки хватило, чтобы глаза Моисеенко налились кровью и, обнаружив неустранимое повреждение детали уставной строевой формы, вычищенный до блеска лакированный ботинок врезался в глаз в конец обнаглевшему четвероногому. Отброшенная с бетонных ступенек на метр собака перевернулась в воздухе, упала на лапы и без паузы вновь ринулась в атаку. Бабка, весь на адреналине, обнимал косяк, ошарашенный бешеной гонкой по парку до самых дверей КПП, преследуемой этой отвратительной гадиной, не лающей, не рычавшей, как обычные собаки, но тихо и жалобно стонущей. Бег по грязным и неровными парковым дорожкам сам по себе штука неприятная - возможно падение в яму. Этот крокодил встретил Бабку как раз за кустами, отрезая путь к отступлению. Теперь, глядя расширившимися глазами на упертую тварь, получившую серьезные повреждения, Бабка точно для себя решил, что собака - бешенная.

Три – это вторая попытка пса была по-настоящему успешной. Прыжок без разбега на полметра вверх, прямо в пах старшины закончился истошным визгом укушенного, через мгновенье дневальный штык ножом проделал в спине жадного до гениталий адского четвероного изрядную дыру. Дневальный оказался очень ловок, но ожидаемого эффекта это не дало - челюсти не разжались, и что самое неприятное в данной ситуации - собака жила! В глубокой ране сквозь грязную шерсть просочились скупые бурые капли, штык-нож был вымазан бурой грязью, словно был только что засунут в нужник. Бабка сделал шаг назад, в коридорчик КПП. Впрочем, дела принимали уже совсем другой оборот - в стороне от парка, вне пределов видимости из дверей КПП раздался жуткий вопль, как эхо стенаний укушенного собакой старшины.

Четыре - Дневальные вдвоем оторвали за задние лапы и шерсть на загривке собаку от поверженного на ступени невезучего Моисеенко и начали методичными пинками выбивать дух из жалкого тельца животного. Очередной удар тяжелых сапог перебил позвоночник, животик лопнул, но псина все равно пыталась дотянуться до мучителей, клацая поломанными зубами.

Пять - один из них бросился к старшине, медленно осевшему на крошащиеся ступеньки, и попытался поднять его, закинув правую руку укушенного себе на шею. Бабка, перехватив его взгляд, попытался сделать это же с другой стороны. Сделав два шага за порог, старшина прервал поток грязных ругательств и нечленораздельных угроз, выпучил глаза и забился в припадке. Его руки, как крылья птицы легко раскидали помощников в разные стоны, Моисеенко разбил стекло и перевалился через стол в дежурку, мыча и роняя по ходу движения стул с разложенным не нем карточной партией, не доигранной скучающими еще минуту назад дневальными. Стряхивая с обуви серые комочки, брезгливо взяв за краешек поломанного козырька растоптанную фуражку старшины, запрыгнул в дежурку второй дневальный, которому посчастливилось не попасть под горячую руку покалеченного, и уже видимо, совсем невменяемого старшины. Оставив в дежурке Бабку, и мучительно вспоминая, что им предстоит делать в подобных случаях, дежурные кинулись в медсанчасть. Пытаясь помочь мечущемуся дежурному, Бабка перетянул его за стол, но посредством этого рубашка на кругленьком животе старшины расстегнулась, галстук упал ему на глаза, а сам раненый отчаянно захрипел и перевернулся на бок, под ним растекалась небольшая темная лужа.

Шесть - Бабка коснулся спиной ножки стула и вдруг заметил, что через приоткрытую дверь дежурки начала вползать псина. Живая! Задняя часть туловища была основательно истерзана, нижняя челюсть сползла вбок, черный язык вывалился. Не замечая Бабки, одним глазом непрерывно глядя на старшину, пес сделал попытку дотянуться до его ноги, но вдруг порывом ветра дверь дежурки захлопнулась, прижав покалеченное создание к косяку. Больше никуда собака добраться не смогла, но и издохнуть ей также было не под силу. Бабка забился в угол, и его вытошнило.

Со стороны открытой двери послышались встревоженные крики и отборный мат. Бабка оценил обстановку. Выход из дежурки был один – через разбитое стекло. Косясь на покалеченную собаку, Бабка забрался с ногами на стол, дрожащими руками вытащил из рамы длинные как клинки осколки стекла, на некоторых виднелась кровь --">