Кэтрин Азаро - Укротить молнию

Кэтрин Азаро УКРОТИТЬ МОЛНИЮ

Часть I Калифорния

Глава 1 НОЧНОЙ ГРОМ

В последний раз я видела Землю в 1987 году, когда мне было семнадцать лет. С тех прошло немало времени: многое изменилось, и я уже не та лос-анджелесская девчонка, какой была прежде. Но память о тех днях — благодаря биоусилению — до сих пор яркая, словно все случилось только вчера.

В ту ночь я ощущала пульс города. И хотя Лос-Анджелес практически никогда не ложился спать, то была тихая ночь, словно город погрузился в собственные мысли. В какую-то дремоту. Чтобы затем проснуться, вздрогнув, словно от толчка.

Джошуа встретил меня, когда я закончила смену в ресторане, и мы вместе дошли до автобусной остановки. Незадолго до этого прошел небольшой дождь, и на асфальте образовалась мокрая пленка; в ней, в радужных разводах бензина, отражался размытый свет уличных фонарей. Над головами у нас сквозь смог и огни ночного города сумели пробиться несколько звезд — видимо, они поставили себе целью победить тусклое янтарное свечение, застилавшее ночное небо. Мимо проносились запоздалые машины — этакие гепарды на колесах, мчащиеся по каким-то своим делам.

Я сразу заметила, что Джошуа пребывает в приподнятом настроении. От него исходила некая аура, некое розоватое облако, то и дело менявшее свои очертания, облако, не нуждавшееся ни в каких словах. Его звучание чем-то напоминало шум прибоя на пляже; пахло оно как морские водоросли и было соленым на вкус. Я уже давно привыкла к тому, что слышу и вижу эмоции других людей, а подчас даже ощущаю их кожей. Но чтобы чувствовать запах и вкус — такое случается со мной гораздо реже.

В ту пору я и не подозревала о силах Кайла. Собственно говоря, не в этом дело. Я по опыту знала, что с расстоянием эффект ослабевает. И пока Джошуа рядом со мной, я буду ощущать его эмоции. По крайней мере до тех пор, пока у него не пропадет хорошее настроение. Конечно, я ничего ему не сказала. Еще подумает, что у меня с головой не все в порядке.

Мы сели на скамейку на автобусной остановке. Джошуа положил мне на плечо руку — нет, не как парень, с которым у меня любовь — этого между нами отродясь не было, — а просто как хороший друг, которого я знала целых шесть лет, с 1981 года, когда Ямайка стала пятьдесят пятым штатом, а у нас в Беверли-Хиллз сгорели гигантские буквы ГОЛЛИВУД. Джошуа на лоб спадала кудрявая челка, нависая на металлическую оправу его очков. Джошуа — моя противоположность почти во всем. Например, волосы у него светлые и вьющиеся, у меня — до пояса, прямые и черные. Его глаза, синие и ясные, всегда казались мне кусочками безоблачного неба, мои же собственные — черны.

Неожиданно радужный пузырь хорошего настроения словно наткнулся на что-то острое. Я поначалу не поняла, откуда возникло это острие. Откуда-то из темноты, похожее на кинжал.

— Тина, взгляни.

Джошуа указывал на другую сторону улицы. Я посмотрела. С бульвара Сан-Карлос на боковую улицу сворачивал красный спортивный автомобиль.

— И что?

— Так это же Наг за рулем.

Услышать это имя сродни тому, как если бы на вас вылили ушат холодной воды.

— А что в этом странного? Он что, не имеет права садиться за руль?

— Он наблюдал за нами. — Джошуа обернулся через плечо. Напряжение на его лице заметно спало. — А вот и наш автобус.

Автобус остановился прямо напротив нас. Я поднялась со скамейки, вошла в салон и обернулась к Джошуа. Он махал мне на прощание рукой. Но в следующее мгновение водитель закрыл дверь, и Джошуа скрылся из виду.

Всю дорогу я сидела одна, прислонившись к стеклу. В салоне находились еще несколько пассажиров, и все как один были погружены в собственные мысли. Интересно, подумала я, куда едут эти люди? Домой, к семье, или куда-то еще, в привычный и понятный им мир.

Я же, как ни старалась, никак не могла привыкнуть к Лос-Анджелесу. Он оставался для меня чужим. Сама я выросла в мексиканской деревушке Набенчаук на плато Чиапас, что на юге страны. Я скучала вдали от пышной зелени наших лесов, мне недоставало сухой зимы и дождливого лета. Мое самое раннее воспоминание — еще не рассвело, а мать, босая, стоит на коленях и мелет маис. Во многих отношениях моя мать — типичная женщина майя. И как ее только угораздило забеременеть в четырнадцать лет, когда в нашу деревушку, аж из самого Мехико, приехал один художник.

Когда мне исполнилось восемь лет, мои дядя и тетка --">