Дмитрий Лифановский - Князь Голицын

Князь Голицын

Глава 1

Абсолютная темнота и тишина. И вдруг, голос! Имел бы тело, не очень хорошо получилось бы, конфуз вышел бы, прямо скажу. А так, даже не вздрогнул, потому что нечем вздрагивать.

— Извините! Я, конечно, понимаю, что Вы заняты очень важным для Вас делом, но не могли бы Вы отвлечься для разговора?

Какой воспитанный, аж противно. Ну и мы-чай, не лаптем щи хлебаем:

— Столь вежливой просьбе невозможно отказать. И как только Вы меня заметили?

— Дело в том, что я заметил шаровую молнию, которая должна была Вас ударить. Я, понимаете ли, очень сильно реагирую на такие вещи. Удар шаровой молнией, это все-таки неординарное событие. И происходит не каждый день. А после этого Вы сразу же стали очень сильны духовно и не умещались в своем теле, когда устраивались в нем. Да и тело Ваше стало медленно изменяться. И еще, Ваша духовная сила никак не связана с молнией. Потому Вас и видно было вначале.

— Интересно-интересно. Значит для Вас меня ударила молния и я стал сильным. И все?

— Да, — в голосе послышалась неуверенность, — А разве было еще что-то, что я не увидел?

Вот тоже интересная штука, вроде как, находясь в безвременье, ни чувств ни эмоций, мы испытывать не должны. Ан, нет! Есть они. Не такие острые, как при жизни, но есть. Память души? Что-то на подобии фантомных болей?

— Вообще-то да. Я, понимаете ли, провел много времени во вне времени, простите за каламбур.

— Теперь мне понятны такие разительные и мгновенные перемены, — в голосе послышалось облегчение.

— Ну раз мы все выяснили, то можем и попрощаться, — нет, ну правда, даже во "вселенском ничто" покоя нет, всегда найдется кто-то, кто пристанет с дурацкими вопросами.

— Еще раз извините, но хотел бы Вас еще отвлечь.

Вот ведь какой настырный голос!

— Слушаю?

— Понимаете, мне нужна помощь.

Ну вот, так я и знал!

— Денег нет, но Вы держитесь! Здоровья, счастья!

— Простите, не понял. Я денег не просил. Зачем они мне здесь?

И столько вселенской тоски послышалось в его интонациях, что мне даже немножко стало стыдно. Ну, как ребенка обидел.

— Ай, не важно. Чем же я могу Вам помочь?

— Я не знаю.

Да, уж, запущенный случай!

— Хорошо, для начала представьтесь, и немного расскажите о себе.

— Ой, простите! Петр. Да, меня звали Петр Алексеевич. Понимаете, в меня ударила молния.

— Вот как?! Что-то нехорошие ассоциации и мысли у меня появляются. А можно поподробней?

— Я случайно узнал некоторую вещь и решил посоветоваться со своим наставником — дядькой Николаем. Мы были на станции Ферзиково, матушка туда обоз направила. Вот я и захотел съездить, посоветоваться без посторонних ушей.

— Стоп, стоп! Ферзиково, это железнодорожная станция? Не далеко от Калуги и Тулы?

— Да.

— А скажи-ка ты мне, друг Петр, в каком году тебя молния ударила?

— В 1882 году.

— Хм, многое проясняется.

— Не поделитесь со мной, Вашими мыслями?

— Знаешь, пока нет. Давай для начала послушаем твою историю до конца. А потом уже и попробуем разобраться, как тебе помочь. Хотя подожди. Попробуем вызвать помощь зала. Если конечно зал проснулся и устроился, на новом месте обитания.

— Извините, не понимаю, о чем Вы?

— Сейчас все увидишь и узнаешь. Тут понимаешь, без помощи по любому не обойтись.

— Хорошо. Только пожалуйста не закрывайтесь. Это очень страшно постоянно переживать весь этот ужас.

— Ну вот, опять. Что ты имеешь в виду под словами не закрываться?

— Понимаете, я постоянно нахожусь в кошмарах. И только иногда просыпаюсь, чтобы испытывать сильную боль. А с Вами нет кошмаров и боли. Потому и подумал, что вы мне можете помочь.

— Давай еще раз. Ты проснулся из-за влияния шаровой молнии?

— Да.

— Оказавшись рядом со мной в момент проявления, ты почувствовал, будем считать, облегчение?

— Да.

— Когда я стал устраиваться в теле, ты почувствовал дискомфорт?

— Да.

— Сейчас ты дискомфорта не ощущаешь, но при этом находишься очень близко ко мне?

— Да.

— Хорошо, сейчас проведем эксперимент. Я частично разверну свое поле, а ты попробуешь отдаляться и приближаться. Но обязательно говори свои ощущения. Хорошо?

— Я готов, — в голосе послышались опасение и надежда. Видать сильно его допекло это состояние.

— Начали.

— Нет, я не могу отдаляться очень далеко, сразу же становится страшно. Но, если не далеко, то ничего не --">