Виктория Лавгуд - Куноичи

Куноичи

Пролог

Правда, хорошая, Такахаши Тен-Тен было не на что жаловаться. Дети, нелюбимый, но уважаемый муж, достаток, семейный бизнес и обожаемое оружие. Коноха развивалась, из военного поселения превратившись в крупный город, и Тен-Тен любила даже такое лицо собственной деревни. Технологии скаканули вперёд, но кунаи всё равно были при Такахаши — и всё ещё оставались чертовски острыми.

Потом произошло это.

Тен-Тен умерла.

Что же, печальный, но вполне ожидаемый исход. Она была достаточно стара, так что не удивилась, когда её грудь просто не смогла наполниться воздухом. Мозг, с рождения приученный думать быстрее движения противника и стремительнее ветра, спокойно констатировал: всё.

Ей было девяносто семь лет. Удивительный срок жизни для шиноби, так и не научившейся лечебным техникам.

Хотя мозг констатировал собственную неизбежную кончину, более древняя его часть, — инстинкты, — пытались вытянуть тело до последнего. Тен-Тен опёрлась рукой о стену, глаза у женщины сощурились, брови сошлись к переносице. В свои почтенные годы Такахаши совсем не походила на старуху, хотя косу до кончика посеребрила седина.

Инстинкт, этот древний зверь внутри, рвал грудь в попытках вдохнуть. Тен-Тен осела на пол, чувствуя, как горят внутри органы — словно её снова отравили чёртовы песчаники, с которыми в её сороковые развернулась нешуточная заварушка. Но нет, виной была всего лишь нехватка кислорода.

Какая жалость.

Чакра вспенилась внутри. Встала на дыбы, как норовистый жеребец, и Тен-Тен никак не могла утихомирить собственную силу; у неё всегда были с этим проблемы, не зря же она больше доверяла металлу, чем волшебным техникам и ручным печатям. Энергия не поддавалась, руша тело хозяйки изнутри.

Тен-Тен чувствовала, как чакра начинает пожирать её тело. Первыми лопнули каналы, затем болью взорвались кейракурей. Последними вспыхнули энергетические центры, которые Рок Ли называл Вратами.

После этого — непродолжительная тьма, всесилие, невесомость и ватная тишина; яркий свет, звуки, слабость и отвратительно сладкий запах духов.

— Хлоя? Хлоя, ты в порядке?

Тен-Тен отмахнулась от голоса рядом, — женщина, как автоматически подметило подсознание; скорее даже девушка, до пятнадцати, немного полноватая и мягкая, совсем не боец, опасна только при наличии яда и оружия, — и помотала головой. По ушам хлестнули волосы. Её волосы?

У Тен-Тен волосы всегда были убраны в пучки. Удобно и функционально: сколько в этих гульках пронести можно — не счесть. Хвоста, как Ино, она в жизни не носила.

— Хлоя!

Голову стрельнуло, в затылке глухо застонала боль. Тен-Тен поморщилась и посмотрела на источник голоса.

Девушка до пятнадцати. Рыжая, немного полноватая, в мягкой не боевой одежде, с косметикой на лице. Гражданская.

— Хлоя, ты в порядке?

И голос у неё… ну, как у подростка, который никогда не кричал. Высокий, звонкий, он крошечным сверлом ввинчивался Тен-Тен прямо в мозг.

— Хлоя!

— Да замолчи ты!

Рыжая влажно заблестела глазами, но послушно заткнулась. Тен-Тен коснулась кончиками пальцев виска, прижимая пульсирующую венку, и сосредоточилась.

Не её тело. Другой центр тяжести. Другие руки: мягкие и белые, без шрамов, без мозолей, зато с длинными яркими ногтями. Волосы тоже не её, светлые и прямые, с чёлкой. Чёлка? Тен-Тен ещё до своих двадцати признала этот отросток моды неудобным придатком к жизни шиноби.

Она сидела за партой, как в далёкой юности. Одежда была странной, очень тугой и тесной. Облипка? Кто носит?..

Где Тен-Тен вообще носит и почему она не в своём теле?

От её мрачного взгляда женщина, стоящая напротив, — тоже рыжая, у них тут что, собрание? — передёрнулась и продолжила что-то говорить. Тен-Тен прислушалась. Ямбы и строчки, символика цвета, рифма и её красота. Это урок изящной словесности?

Тен-Тен встала. Женщина напротив замолчала. За спиной Такахаши услышала шуршание одежды, вдохи, перешёптывания — голов десять точно. Класс, точно класс. Урок. А женщина, значит, сенсей.

— Хлоя, что-то не так? — спросила сенсей.

Тен-Тен медленно опустила ресницы. Хлоя. Это к ней обращаются. Рыжая женщина и рыжая девочка так обращаются. К ней.

Ладно. Стоит только представить, что это миссия по проникновению. И выдать себя подобно смерти.